Дмитрий Хоркин рассказал «Телекритике» о том, как три года назад ему пришлось набраться решимости, чтобы перестроить три государственных радиоканала в общественные, сколько человек при этом пришлось уволить, почему с трансляциями из Рады нужно быть осторожными и какие программы готовы покупать для радио.
Решающие три месяца
В июне 2017 года вы возглавили «Украинское радио». Какие задачи тогда перед вами поставило правление «Суспільного»?
Основная задача – продолжить плавный переход от государственного к общественному. Это касалось новостей, контента, стандартов и т. д. Была концепция Зураба Аласании, где-то за месяц до его победы в конкурсе на должность главы Национальной общественной телерадиокомпании Украины я просто прочитал ее, узнал, какие там основные задачи, как мы развиваем контент.
Зураб на радиовещании не работал, он просто видел эфиры, слышал радио. Когда он меня приглашал, спрашивал, какие у радио первоочередные задачи.
То есть, по сути, вы сами себе нарезали задачи?
Нельзя сказать, что сам себе. Я видел концепцию Зураба. Это была определенная «шахматка», когда есть какие-то направления по контенту, и есть платформа, где дистрибутируется этот контент. В большой корпорации нужно понимать, что кроме радио есть еще телевидение и диджитал, есть дистрибуция – огромнейшая региональная сеть редакций, которая к нам тогда присоединилась. До этого они были вообще автономными областными телерадиокомпаниями, но коммутировались на сигнал первого канала «Украинского радио». Грубо говоря, нужно было привести каналы, которые у нас есть, в божеский вид, как это делается на коммерческих вещателях.
Я понимал, что контент и его чистоплотность в плане стандартов – сами собой разумеющиеся вещи, но построение сетки, дистрибуция должны быть как у приличной коммерческой станции, профессионально сделанными, чтобы потом были хорошие показатели, к чему мы в итоге и пришли. Допустим, первый канал в прайм-тайм, в 8 утра, ни к селу ни к городу ставил программу «Школяда» с профессором Мавпочкою. Но дети не слушают эти передачи, поэтому нужно поменять сетку. Нужно было гармонизировать все, что происходит, как-то наладить всю коммуникацию.
«Промінь» по лицензии – музыкальный молодежный канал. По исследованиям TNS, он имел тогда средний возраст слушателя «всего лишь» 68 лет, и это нужно было как-то менять, в результате там появились классные ведущие. Cейчас до 40% аудитории – это слушатели в возрасте 30-49 лет.
На «Украинском радио» было огромное количество политики, в какой-то степени это был политический отстойник. Очень многие политики – «сбитые летчики» у нас вели авторские передачи, не оставляя надежды когда-то вернуться в политику. Приходилось все это расчищать, кстати, без единого скандала.
И вот началось движение. Я тогда много работал с Национальной оперой, и ее генеральный директор Петр Чуприна мне сказал: «Если заходишь на руководящую должность, ты должен за первые три месяца переназначить кадры. При длительной раскачке ничего не получится, ты увязнешь в этом всем». И это при том, что ранее на национальное радио приходили достаточно хорошие кадры.
Как внедрялись изменения?
В первый год я заменил всех руководителей каналов, всех главных редакторов, главных режиссеров. У нас появилось понятие внутренних продакшенов, занимавшихся системой внутреннего промо, делали очень хорошие заставки. Появились бренд-войсы, то есть мы запустили собственное производство. Началось абсолютно нормальное, здравое планирование сетки. Мы не изобретали велосипед, а заходили на основные станции любой страны, те же ВВС, Radio France, польское, чешское, болгарское национальное радио, и просто смотрели, как у них. А у них есть магистральное планирование сетки. Если человек каждый день в 23:20 включает аудиокниги, он знает, что это «время ночной совы», слушает их, дальше это плавно перетекает во что-то. А с 6:00 до 11:00 у нас большая общественно-политическая линейка со своими сменами ведущих. Она динамична, задает тон, и очень информативна: мы не пропускали ни одного важного политического события, освещали его в прямом эфире. Днем все более умеренно. С помощью различных измерений и фокус-групп мы поняли, что у нас есть более старшая аудитория. Раз так – добавляем больше житейских тем, начиная с того, как закатывать банки с огурцами, чтобы они не взрывались, и заканчивая тем, как заниматься йогой в 70 лет. Вечер – тот же прайм политических и экономических тем. Он отличается от утра тем, что не такой поверхностный, там нет шага в темах каждые 20 минут.
Допустим, подняли минимальную зарплату, это все освещается, приводятся разные позиции политических сил. Выступит кто-то из независимых реальных экспертов, ученый или бывший министр финансов, который прокомментирует: что это означает, откуда возьмутся деньги, зачем это надо, в каких странах еще существует понятие минимума и т. д. И все плавно перетекает в такой пост-прайм, где уже после 22:00 начинаются спокойные темы, обсуждения, какие-то итоги.
Редакции каждого канала полностью автономны или как-то взаимодействуют друг с другом?
У нас было огромное количество ненужных для современного радио, для радиопроизводства кадров. Это из-за того, что не было какой-то общей картинки, и каждый начальник до реформы был немножко князьком. Пример приведу: у нас до сих пор на каждом канале есть классическая музыка: на первом канале она звучит ночью, на «Проміне» были хорошие тематические передачи. А для канала «UA: Радио Культура» – это родные передачи, их там было очень много: оперы, балеты и т. д. Но у каждого канала была своя редакция классической музыки, и всего тогда на радио над ними работали 80 человек. И это учитывая, что, допустим, в программе «Оперный абонемент» в чистом виде три часа звучит опера. Ты не поешь вместо этих людей, ты просто ставишь оцифрованную запись. Для этого не нужно 80 человек. И чем отличается передача о Моцарте на «Культуре» или на первом канале? Поэтому у нас начался болезненный процесс в плане кадров: минус 400 человек.
Когда это было?
Это началось буквально на следующий день после моего вступления в должность. У нас где-то человек 200 покинули радио, а потом еще человек 200 сократили, когда в общем в ПАТ НСТУ проводили сокращения.
Сколько всего человек работало на радио?
Когда я вступил в должность, в штатном расписании было 1200 единиц. Сейчас у нас, собственно, в дирекции радио около 400 человек занимаются радиоконтентом. Около 200 – на звукозаписи: как у любого общественного радио в мире у нас есть творческие коллективы, радиоансамбли, хор, оркестр, еще один оркестр народных инструментов, и, собственно, инженерный состав – те, кто делает записи, специальные трансляции, в том числе с заседаний Рады. Мы не можем брать трансляцию с телевизора, потому что когда голова Верховной Рады выключает микрофон, то по телевизору ничего не слышно, а у нас еще стоят шумовые микрофоны, где мы снимаем звук. Поэтому иногда случаются форс-мажоры, когда кто-то из депутатов употребит ненормативную лексику, у нас это было.
То есть, по сути, мы сделали нормальным каждый из радиоканалов. Потом начался анализ.
Разрисованные двери
Сколько времени вам отводили на то, чтобы сделать эту перестройку?
Я бы не сказал, что очень много отводили.
Почему Зураб Аласания обратился к вам?
Среди ребят, которые с Зурабом пришли, не было радийщиков, но они понимали гипотетически, что старая национальная радиокомпания Украины – это свое царство. Нужен человек, который знает все его внутренние законы, понимает его и может все это сделать. Я на этом радио с декабря 2004 года, много работал на разных каналах радиокомпании.
Тогда были очень большие вызовы у телевидения, и очень многие занимались собственно телевидением. Когда началась реформа, на радио не давили и сильно не мешали, когда нужно было помочь, помогали. Я изначально находился на такой вертикали, что Зураб был моим руководителем, то есть другой член правления меня не курировал. И если я понимал, что надо что-то делать, принимать какие-то кадровые решения – ориентировался на рыночные показатели.
На изменения не отводили какие-то «пятилетки». Я внутренне был напуган тем, что все нужно сделать за три месяца, потому что потом придется сложно. А еще представьте: я пришел на эту должность, мне 31 год, а у меня здесь остаются четыре бывших вице-президента компании, которые находятся на должностях заместителя исполнительного директора филиала ПАТ НСТУ, такие номенклатурные люди. Там было просто «политбюро», человек 70 разных руководителей, директоров каналов, их заместителей. И я их не видел в будущей структуре, они не подходили. Очень много было реально случайно попавших в эту профессию. Кто-то побыл депутатом или еще кем-то, а куда его пристроить? Давай сюда, у нас есть знакомый, вакансия, сядешь, будешь третьим заместителем шестого главного редактора. И ладно если бы они просто сидели, так они же еще и решения принимали.
Плюс у меня были чисто реальные коммерческие рыночные вызовы. Я знал, что «Эра», один из конкурентов нашего первого канала, будет продаваться. Там сразу была допущена ошибка, потому что нельзя вводить в режим санации предприятие, которое ты покупаешь и дальше будешь как-то переделывать. И вот я получаю информацию, что будут вводить режим санации, значит, обновленное радио запустят только через полгода, а пока все было «на фитилечке»: всего два-три живых ведущих в сутки, в остальное время гоняют повторы. То есть я понимаю, что за полгода они потеряют аудиторию, значит, прямо уже с сентября должен запустить новый сезон первого канала радио, 100% обновленного контента с новыми парами ведущих.
Где вы взяли людей?
А рынок тогда позволял. Многие с «Эры» ушли, потом начал закрываться один из холдингов. У нас работает 2/3 сотрудников того же «Джем-FM». Потом перезапускали телеканал «Тонис». Я просто сходил к ним, и многие перешли к нам. Потому что не захотели работать на «Прямом», или их не видели на этом канале, ведь Алексей Семенов (продюсер «Прямого») с собой тоже привел каких-то людей. У нас реально много и телевизионных кадров, и к нам приходили ребята с первого «Громадського радио» времен Кучмы, к примеру, Саша Пиддубный. Поэтому я немного расчищал поле для этих новых людей.
Были сложные времена: пацан увольняет 200 человек, у меня двери разрисовывали краской. Но я это пережил, быстро адаптировался.
Я читал, что этой весной должно было пройти очередное сокращение региональных редакций.
У меня была цель расширить вещание, а не сокращать людей. Не было задачи устраивать какой-то террор.
Говорилось также, что раньше региональные редакции готовили какие-то передачи, которые выходили на первом канале, было четыре таких врезки по 40-50 минут, а с апреля должно было остаться только две.
Нет, их и осталось четыре. Сейчас новый сезон, они коммутируются. Есть сеть, человек везде, по всей Украине, на более 160-ти на данный момент FM-передатчиках слышит сигнал УР-1, в который врезаются в каждой области новостные редакции. Они садятся на этот сигнал, коммутируются на него четырежды в сутки – в 7:10, 12:10, 17:10 и в 20:10. Мы рекомендуем делать акцент на 12:10 и 17:10, это удобно, потому что гости интересные могут прийти, а 7:10 и 20:10 – это по желанию и по возможностям: есть нормальные кадры, есть возможность это делать – делайте. Но мы все-таки рекомендуем брать качеством, а не количеством.
Да, зимой была даже своего рода информационная атака, после которой мне написали: «Попробуйте с таким количеством людей что-то сделать у нас в Тернополе». Я тогда на следующий день взял билеты, поехал в Тернополь. Сам там отвел смену, провел эфир в 12.10 и в 17.10. В комнате отдыха я еще успел поспать, ведь семь часов к ним ехал, вместе с местной командой подготовился к эфиру, все им повырезал, показал. Я говорю: «Ребята, мне скучно». – «Мы не можем вызвонить столько гостей». – «Так не вызванивайте столько гостей». Вот вы в 12:10 переговорили с каким-то гостем в эфире, взяли развернутое интервью, допустим, о том, что в каком-то городе нет горячей воды. Вы поговорили с начальником ТЭЦ, потом ситуацию прокомментировал какой-то активист для баланса мнений, а после – какой-то депутат из оппозиции, который на всех наговорил, — все, у вас есть три мнения, но в целом эфир продолжался 50 минут. Нарежьте по 40 секунд их троих, а в 17:10 сделайте интерактив. Подведите: «Вот так считает начальник ТЭЦ, ему возразил депутат областного совета, а бывший руководитель, при котором не пропадала горячая вода, сказал так, а общественный активист сообщил, что есть нарушения и коррупционные риски – все. И дальше: «Друзья, а теперь позвоните в студию и расскажите, что происходит. Позвоните из каждого района. А вот, говорят, возле базара нет воды, а в спальном районе есть». Все. И я не то что это рассказывал, а сделал это вместе с ними. Мы, кстати, подружились.
Радиоколумнистика
Региональным редакциям есть место в национальном эфире?
Сшивая страну, мы добавили региональный по тематике контент в общенациональном эфире. Каждый день в 11:15 у нас идет программа «Вся країна» (сейчас во время летних отпусков она дважды выходит в эфир), где в формате радиомоста – Киев и всегда два региона – обсуждают актуальные темы.
Мы переманили в Киев юридически, штатно, но не географически уже двоих хороших журналистов из регионов. Владимир Носков живет в Харькове и там создает передачу о региональных лидерах, волонтерах, записывая и разъезжая по всей Украине. Его программа выходит на волнах первого канала. Сергей Ткачук – бывший главный музыкальный редактор Волынского областного радио и бывший главный редактор радио «Луцк-FM» – сейчас штатный сотрудник «Украинского радио» в Киеве, и он создает раз в неделю передачу о региональном шоу-бизнесе. Это очень важно, потому что на телевидении и на радио только киевские звезды. А он находит их в регионах.
А вообще вам нужны еще люди?
Мне сейчас иногда бывает очень сложно, потому что на других радиостанциях произошли большие кадровые изменения, и есть хорошие достойные люди. Мне неудобно отказывать, потому что они талантливые, а у нас нет текучки кадров ни по руководителям, ни по ведущим. Реально людям комфортно работать. Потом у нас по зарплатам условия конкурентные, иногда даже у людей, которые могут быть особо востребованы, зарплата выше, чем в среднем по рынку.
А в общем условия человеческие. Если кто-то по согласованию с нами работает на телевидении, на нетоксичном канале, и у него вечером эфир, то понятно, что мы поможем, чтобы у него на радио было утреннее расписание. Если кто-то у нас работает на канале «Культура» и служит в театре, мы сделаем так, чтобы утром он мог работать у нас, а вечером был свободен. Если это писатель, и у него презентация книги, он знает, что свободно на нее поедет и ему никто не поставит палки в колеса, а это, увы, работодатели могут делать.
Давайте представим ситуацию: кто-то придумал проект хорошей авторской программы и приходит с ним к вам. У него есть шансы?
Да.
Что это должен быть за проект, чтобы он вас впечатлил?
Это то, чего нам не хватает. А не хватает очень хорошей острой общественно-политической и экономической передачи по Киеву, не хватает мини-группы журналистов, которые могли бы освещать Киев. Я бы очень хотел, чтобы у нас были острые передачи по застройщикам.
Ко мне обратился прекрасный парень. Всю свою трудовую жизнь он работал в одном интернет-издании судебным обозревателем. Уже с нового года у нас с ним будет передача судебного обозрения. Этого сейчас нигде нет на радио, но это жутко интересно.
До этого был хороший пример, когда люди, не входя в штат, с нами сотрудничали; мы, по сути, покупали их услугу. Любомир Ференс – обозреватель всех антикоррупционных и судебных органов, и прокуратуры, у него обширнейшие контакты, и он приводил к нам в студию для разбора каких-то конкретных коррупционных дел генеральных прокуроров и руководителей САП, НАБУ и т. д., которых хорошо цитировали. При том, что он со своей гражданской позицией не позволял себе превратить передачу в аудиоверсию пресс-релиза, это действительно было остро.
Чего еще не хватает. Мы хотим уже с нового календарного года добавить радиоколумнистику. Поскольку мы общественный вещатель, не имеем права давать свое личное мнение и оценочные суждения. Мне бы хотелось пригласить реально очень квалифицированных и авторитетных экспертов, чтобы они давали свои мини-колонки, возможно, в конце эфирного часа, после рекламы, на какие-то злободневные темы, которые кто-то обсуждает в эфире. Представьте: один из бывших министров комментирует административную реформу, и в конце: «Это радиоколумнистика, личная точка зрения эксперта». Вот это мы ищем. Нам это интересно. Даже интересно, чтобы это был какой-то продакшен, который сам бы подбирал этих экспертов, записывал их, а мы бы покупали этот контент.
Завтра «Телекритика» опубликует вторую часть интервью. В ней Дмитрий Хоркин рассказал о строительстве сети FM-вещания и о том, какие возможности общественным радиоканалам может дать современный AM-передатчик; поделился мнением о будущем разговорного радио и новостями о новом сезоне, в котором много внимания уделят слушателям-полуночникам.
Читайте также:
«Суспільне» запускает утреннее межрегиональное шоу
«Суспільне» готовит массовые сокращения на областных радиостанциях
«Суспільне» присоединится к детскому Евровидению-2020
«Суспільне» рассчиталось с долгами перед АО «Евроньюс»
Фото: «Суспільне»
Подписывайтесь на «Телекритику» в Telegram и Facebook!