У Ахтема Сеитаблаева выдалась довольно насыщенная осень. В середине октября в прокате стартовал крупный исторический экшн «Захар Беркут», который он срежиссировал. В ноябре начнется показ фильма «Домой» его земляка Наримана Алиева, где Ахтем перевоплотился в сурового Мустафу, получив за это ряд престижных наград (включая премию украинских критиков «Киноколо»).
Сейчас подходят к концу съемки восьмисерийного проекта «Доброволец», создающегося компанией В.I.К. по заказу канала ICTV и при поддержке Украинского культурного фонда. Детективный боевик расскажет о бойце, вернувшемся после войны к гражданской жизни. Узнав, что в Киеве готовится теракт, доброволец собирает отряд ветеранов АТО, чтобы предотвратить катастрофу.
Кто такой доброволец
С точки зрения человеческой жизни, добровольца можно назвать ненормальным человеком. Когда я был ведущим программы «Храбрые сердца», мы с психологами очень часто разбирали тему: «Что такое героизм сам по себе?». Одним из примеров был как раз доброволец. Почему? Потому что человек добровольно идет туда, где будет риск для его жизни. Инстинкт самосохранения – один из базовых инстинктов любого человека. Наша жизнь заканчивалась бы очень рано, если бы мы ничего не боялись: ни горячего, ни холодного, ни острого, ни выстрелов. Поэтому я и сказал вначале, что такого человека можно назвать ненормальным. Но именно благодаря таким людям мы можем сейчас разговаривать о сериале «Доброволец».
О чем сериал
В нашем сериале имеет место тема жертвенности во имя того, что ты считаешь для себя главным. Это может быть все что угодно: твоя улица, твой дом, родные люди, жена, дети, мама, в конце концов, твоя совесть или чувство собственного достоинства. Если оно задето или кто-то пытается его оскорбить, унизить – ты защищаешься.
Для меня «Доброволец», скорее — про очень непростое возвращение человека с войны. К сожалению, мы знаем очень много фактов самоубийств среди людей, вернувшихся с войны и не нашедших себя в мирной жизни. Около 50% разводов и распавшихся семей. Это большая проблема. Потому что за этим всем стоит человеческая жизнь.
Для кого-то возвращение с войны становится настоящей трагедией, потому что общество, не желающее замечать очевидную проблему, в любом случае с ней сталкивается. А это подчас бывают очень разные ситуации. Мы практически каждый день в новостях читаем о разных событиях и случаях, связанных с людьми, вернувшимися с войны.
С одной стороны, «Доброволец» – это попытка взглянуть на вопрос если не с медицинской точки зрения, то с точки зрения психологии; донести людям, которые на войне, мысль о том, что здесь не всем безразлично. С другой стороны, это рассказ для гражданского человека, и для тех, кто устал от войны о том, что он имеет возможность жить благодаря таким добровольцам, которые не устают делать свою работу.
Что будет отличать сериал от других проектов
Я не склонен сравнивать свои работы с чьими-то. Не потому что у меня корона на голове. Никакой короны нет. Я не люблю этого делать, и это не моя задача. Моя задача — делать максимально честно свою работу, объемно и подробно раскрывать тему, взятую для фильма. В данном случае — для восьмисерийного сериала.
Что будет отличать? Думаю, акценты. При том, что по жанру это детективный боевик, мое режиссерское внимание устремлено к теме возвращения человека с войны. Не слышал ни об одном телевизионном продукте (в любом художественном жанре), который бы затрагивал тему мучительного возвращения с войны. Также отличается манера съемки: мы используем три камеры с тремя зумами и естественное освещение.
О главном герое
Идея и тема сериала будут показаны через главного героя, его воспоминания и его чувство вины по отношению к погибшим побратимам. Он будет совершать неоднозначные поступки, а его поведение будет эмоциональным и жестким настолько, что для гражданского человека это будет выглядеть в одном случае — как выброс злой энергии, в другом случае — как истерика, в третьем — как выключение человека из происходящих вокруг него событий. По-разному.
Есть как минимум две разновидности таких вот приступов у человека, когда на психологическую травму накладывается еще и физическая, особенно после контузии. Медицина наверняка знает больше различных проявлений этого посттравматического синдрома. Первая разновидность: когда человек, у которого случается приступ, способен адекватно анализировать ситуацию вокруг себя и, соответственно, не вредить окружающим. Второй вариант: когда человек ничего не помнит о случившемся приступе. Очень часто те, с кем происходят такие ситуации, боятся повторения, потому что знают – в это время они не контролируют себя.
Мы как раз рассматриваем второй вариант, максимально обостренный. Главная тема проходит через главного героя. Но хочу подчеркнуть, что тема возвращения с войны затрагивает практически всех персонажей нашего сериала. У одного это непосредственно связано с военными действиями; у другого — это война внутри семьи, проблема отцов и детей; у третьего – неразделенная любовь, которая базируется на жертвенности во имя дружбы и во имя того, что есть гораздо высшая ценность, чем обладание предметом любви. В конце концов, все эти сюжетные линии находят свое решение: у кого — положительное, у кого — не очень. Но тем не менее, эта тема касается всех.
Об актере Олеге Шульге
Олег сыграл главную роль в фильме «Позывной «Бандерас»». Я понимаю, что так или иначе героев будут сравнивать. Потому что в том фильме сюжет также разворачивается на территории нынешней войны, а Олег играет человека, который непосредственно включен в эти события. Наверное, будут определенные сравнения. Но у хорошего артиста должна быть разнообразная жизнь. По теме и некоторым характеристикам — в чем-то эти два героя будут схожи.
Но мне все же кажется, что у Олега очень хорошие актерская гамма и инструментарий, которые позволяют находить даже в схожей теме совершенно разные способы выражения. Олег – хороший артист. У него очень выразительные глаза, он гибкий, пластичный, предлагающий и думающий актер.
Олег Шульга в фильме «Позывной „Бандерас“» / Три-я-да Продакшн
Лично для меня в этом сериале все складывается именно по нему, потому что он выглядит как человек, обожженный войной, но при этом способный на нежность. Это немаловажно, когда актер играет главного героя и героя, способного рискнуть собственной жизнью ради спасения других. Это то, о чем я говорил вначале, героизм – это отклонение от нормы, потому что человек пренебрегает своей безопасностью.
Помимо собственно поступков есть еще текст. Олег способен произнести очень неудобные реплики, полные, так называемых пафосных фраз. У него есть хорошая способность произносить такие тексты достоверно и органично. И обойтись без них в сериале, который рассказывает о войне, о противостоянии, о воинской дружбе, об отношении к жизни – нельзя.
О сериалах
У меня есть опыт создания около десятка телевизионных фильмов, но восьми серий никогда не было. Были две четырехсерийки разных жанров. По большей части это исторические мелодрамы и новогодние комедии. До определенного времени я не знал, что буду снимать «Добровольца». Так случилось, что режиссер, который должен был заниматься фильмом, по определенным обстоятельствам не смог продолжать работу, и я подхватил проект, потому что мне показалось, что это хорошая территория для серьезного разговора в таком жанре. И потому что продюсер Игорь Кондратюк – мой друг , с которым мне стало интересно поработать. Для него это первый опыт на территории кинопроизводства.
О крымскотатарском кинематографе
Очень хотелось бы, чтобы внутри украинского кинематографа было мощное крымскотатарское ответвление. Может о кинематографе как таковом еще рано говорить, даже при наличии трех режиссеров: Наримана Алиева, Ахмеда Сарыхалила и меня.
Если собрать все наши работы: короткометражки и полный метр «Додому» Наримана, работы Ахмеда Сарыхалила (у которого мне очень нравится короткометражка «Цвяхи») и мои фильмы, может быть, можно говорить о зарождающемся крымскотатарском кинематографе, достаточно уверенно делающем свои первые шаги на этой территории, включенной в более обширное понятие как «украинский кинематограф».
Чем он отличается? Сложно об этом говорить, потому что я нахожусь внутри него. Но, судя по тому, что говорят люди, мы (крымскотатарские режиссеры – ред.) во многом очень схожи. Та звенящая нота внутри взаимоотношений людей или реакции героев на события, происходящие вокруг них, чем-то похожи на украинское поэтическое кино.
О кинокритике
Мы часто забываемся в самолюбовании и считаем, что наши рассуждения о чьей-либо работе на территории творчества – это единственный возможный взгляд. Поверьте мне, иногда люди, не имеющие отношения к кинопроизводству, гораздо грамотнее рассуждают о телевизионных и кинотеатральных картинах, говоря совершенно простыми человеческими словами, чем так называемые критики. Это очень часто случается. И я совершенно не приемлю, когда с задранным носом начинают рассказывать о том, что фильм снят не так, как себе это представлял критик. Так возьми и сними. Я тоже, например, далеко не адепт и не поклонник написанного некоторыми людьми, но я же не сравниваю их с Чарльзом Диккенсом, с Теннесси Уильямсом, с Толстым или с Гоголем.
Я воспринимаю кинокритику, но не воспринимаю кинокритиков, которые разговаривают в хамском тоне, потому что во мне сразу просыпаются мои предки и хочется поговорить с такими людьми по-другому, потому что за хамство надо бить морду. Поучительный тон кинокритика кроме отторжения и презрения ничего не вызывает.
Представьте режиссера, который вложил в свою работу пот, кровь и слезы, а также потратил два года своей жизни вместе с компанией очень хороших профессиональных людей, которые в грязи валяются, если надо, — а потом читаешь поучительный тон человека, который пишет не о твоей картине, не о твоей работе, а о своем представлении, как это должно было быть, чтобы его устроило.
Если человек ставит для себя цель, чтобы появилось хорошее украинское кино, то критика и тон разговора должны быть конструктивными. Очень давно театральный критик Анатолий Смелянский говорил: «Если вы действительно хотите разобраться и ставите целью созидание, а не разрушение, то прежде всего должны найти то, что вам понравилось».
То есть нужно стать на место человека, его идеи и не начинать разговор с «это неправильно, и это неправильно», а с «мне кажется, если я не ошибаюсь», потому что иначе я просто посылаю. И думаю, что имею на это право, потому что, во-первых, я живой человек; во-вторых, я взрослый человек 47-и лет; в-третьих, у меня достаточно людей, которых я имею честь называть своими друзьями и чьему мнению я доверяю, на кого ориентируюсь: Дмитрий Богомазов, Ада Роговцева, Нариман Алиев. Поэтому отдаю дань уважения действительно настоящим критикам и не воспринимаю поучительный и хамский тон.
Я в своих фильмах не пытаюсь оскорбить. Представьте себе, что я бы снял фильм, где унижал бы критиков просто как класс. В ответ я бы наверняка получил определенную порцию своего. У меня вопрос — этого хотите? Мы занимаемся исследованием реакции на реакцию? Режиссер, сценарист, оператор, актер точно так же, как и хороший профессиональный критик, не появляется просто так. Это долгий мучительный процесс обучения, опыта, ошибок, разбивания лба, находок, побед.
Для украинского кино это сейчас особенно важно, потому что мы все болезненно пытаемся как-то закрепиться. Радует, что последние 3-4 года присутствует полное ощущение подъема, что подтверждено бокс-офисами, интересом украинского зрителя и участием в кинофестивалях класса А.
Каких кинокритиков читает
Читаю то, что попадается на глаза. Не всех, но тех, кто чаще всего появляется в информационном пространстве. Это и Дарья Бадьор, и Сергей Васильев, и Александр Гусев, и Ярослав Пидгора-Гвяздовский, и Дмитрий Десятерик. Доверяю ли я их мнению? Скажем так, если их представление о работе, о сценарии, о ситуации сходится с моим – да.
На территории одной статьи, одного критического разбора или анализа ты можешь найти с чем согласиться, а с чем — нет. Я бываю эмоциональным человеком, иногда жалею, что в эмоциях наговорил, или кого-то даже обидел. Как бы я не относился к человеку, если я действительно вижу, что есть здравое зерно, в том числе и по отношению к моим работам, беру это на заметку.
Я бы одним словом описал мечту о взаимоотношениях между производственниками и критиками – бережность. Если в конце концов стратегия все же — строить, а не разрушать – тогда, наверное, атмосфера вокруг этих непростых взаимоотношений сложится.
Фото: Александра Йорк
Подписывайтесь на «Телекритику» в Telegram и Facebook!
