Дмитрий Суханов – со-основатель рекламного продакшена Toy Pictures. Вместе с Аллой Белой они дебютировали в качестве кинопродюсеров, помогая молодому режиссеру Антонио Лукичу снять свой первый полный метр, который оказался довольно результативным: специальная премия жюри в Карловых Варах, приз зрительских симпатий и приз FIPRESCI в Одессе. Мы с моей коллегой Таней Мялковской поговорили с Дмитрием о том, где больше всего смеются над шутками фильма, как нужно развивать нашу киноиндустрию и почему за режиссером должно быть последнее слово.
Toy Cinema, Toy Pictures и Toy Production – три названия с которыми я столкнулся при подготовке к интервью. Это три разных компании?
Toy Production не существует, это ошибка. Существует Toy Pictures – это продакшн, который берет начало в 2003 году. Мы, в основном, занимаемся рекламой, делаем киносервис и так далее. Также пять лет назад мы встретились с Аллой Белой и родилось наше творческое партнерство под названием Toy Cinema. Все проекты, которые мы делали вдвоем, выходили под этим лейблом. Соответственно, и дальше наши совместные проекты с Аллой Белой будут Toy Cinema, а если я буду делать что-то сам – будет Toy Pictures.
«Мої думки тихі» – первый выпущенный проект Toy Cinema?
Это наш первый продюсерский опыт создания проекта от девелопмента до дистрибуции. Но если считать те несколько проектов из моей фильмографии, в которых я участвовал как сервисный продюсер – это мой пятый фильм. Проект, с которого мы стартовали как сервисы – сериал с «Марс-медиа» «Последняя электричка». Потом началась революция и российский рынок закончился.
О вас крайне сложно найти информацию в широком доступе.
Пока у меня другие приоритеты, поэтому я уделяю мало внимания паблисити и личному бренду. Когда о человеке начинают говорить, надо чтобы о нем уже было что говорить – иначе не очень интересно. Возможно, вскоре это поменяется.
Многие украинские рекламные продакшены сегодня берутся за кино. Как вы, рекламный продюсер, решили стать кинопродюсером?
Есть большая разница. Рекламный продюсер – это бизнес. Рекламного продюсера отдельно от продакшена не существует. Кинопродюсер – это роль, это не бизнес. Я могу быть кинопродюсером, а производством будет заниматься какой-то другой продакшен, к которому я не имею отношения.
Какие функции у кинопродюсера?
Функции визионера. Он – со-творец. Он один из ключевых участников творческой команды наравне с режиссером. Это такой тандем, где если режиссер очень сильно вживается в тему фильма, то продюсер должен оставаться над этой творческой схваткой и следить за тем, чтобы проект проходил свой жизненный путь в максимальном качестве и с максимальным результатом. Он подключает правильных людей на правильном этапе и убирает людей, которые вредят проекту.
Кинопродюсер занимается тем, чтобы проект выстрелил в конце, ведь многими вопросами надо начинать заниматься еще на стадии девелопмента. Для того, чтобы фильм попал на Карловы Вары мы проходили несколько воркшопов, несколько work-in-progress, несколько питчинг-сессий на очень разных фестивалях. Начиная с того момента, когда был только сценарий и не было финансирования.
Сколько времени на это ушло?
Три года. Но это в случае, если сценарий уже есть. Антонио к нам пришел со сценарием, который уже был. За время нашей совместной работы он очень сильно поменялся.
Сколько было драфтов?
На моей памяти – пять, а сколько было до нас – не знаю. Например, ранее у Антонио главным героем была не мама, а дедушка. Поэтому задача продюсера – увидеть сценарий в том виде, в котором он есть. А дальше подключить скрипт-докторов и так далее.
Как вы повлияли на сценарий?
Есть разные типы фильмов. Авторский фильм, все-таки, строится вокруг автора. Особенно когда режиссер — дебютант. Очень важно, чтобы его голос прозвучал максимально чисто.
Наша функция была в том, чтобы максимально охранять видение Антонио. Но, в то же время, могли его критиковать и предлагать решение. Мы сохранили весь этот путь таким образом, что все финальные решения в сценарии остались за ним. Это было очень важно сделать, потому что проект авторский.
Если проект зрительский, то это больше продюсерский проект, где последнее слово за продюсером. Режиссер здесь просто нанятый человек. Все из-за частных инвестиций. Как правило есть ответственность за возврат денег и режиссер ее по факту не несет. Ее несет продюсер.
Авторский проект – это задача дать прозвучать автору наиболее сильно и сделать так, чтобы этот фильм увидели как можно больше зрителей и фестивалей. Поэтому моих строчек в сценарии нет и быть не может.
Вы готовы взяться за массовый зрительский фильм?
У нас уже есть вторая работа, которую сделал Toy Cinema. Мы там миноритарные участники – ко-продюсеры. Это британский проект Legacy of Lie со Скоттом Адкинсом в главной роли. Его тоже поддержало Госкино, сейчас фильм находится на этапе финального пост-продакшена. Мы частично профинансировали проект, сделали производство (из 40 съемочных дней снимали 30 в Украине, а оставшиеся 10 – в Британии) и помогали создать кое-какие части пост-продакшена.
Также мы помогли британской компании сойтись с международным сейлзом. Каким-то чудом и супер-усилиями у Аллы это получилось. Это интересный опыт, он совершенно не похож ни на один авторский или дебютный украинский проект. Там мы наблюдали всю систему контрактов, сборов и отчетности, как это устроено в мире. Это совершенно другая планета “правил, процессов и взаимоотношений” мирового коммерчекого кино. Это больше американская система, чем европейская.
В Европе точно так же есть авторское кино, существующее на принципах, ко-продакшенах и финансировании различными госфондами разных стран. А есть кино коммерческое, где в основном деньги частные, очень изредка подключаются госфонды и чаще используются схемы кэш-рибейт и такс-рибейт – инвестиционных стимулов. Но то, что дальше происходит, если фильм имеет мирового сейлза и продается за пределы Европы, редко касается украинских фильмов – мы очень многому на этом проекте научились. Этот проект, в первую очередь, продается в другие страны, а потом будет украинская дистрибуция. Там он уже продан в 12 или 14 стран, хотя проекта физически еще даже нет.
Ранее в своем коротком интервью изданию «Новое Время» вы сказали, что миру нужны космополитические истории. Насколько «Мої думки тихі» космополитичен? Или это все же локальная история?
В продакшн-индустрии и в кино сейчас фактически нет границ, как это принято в политическом строении определенных стран. Фильмы проходят сквозь границы и люди действительно путешествуют за качественным сервисом в интересном локейшене. Это связано и с рекламой, и с кино.
В случае с фильмом – он больше чем территория Украины, но он не мирового масштаба. Потому что там очень много все-таки культурных кодов, которые присущи определенной группе стран. Я бы сказал, что это больше Восточная Европа и страны постсоветского пространства. Там есть очень много вещей, менталитет которых понятен людям из стран экс-советского блока.
Во-первых, взаимоотношение матери и ребенка. В Западной Европе они строятся в другой парадигме и когда мы показываем этот фильм в Германии или Люксембурге, то зрители больше сопереживают главному герою, линию с матерью они практически не понимают. У нас все происходит наоборот. Здесь люди считают, что история отношений матери и ребенка первична, а линия взросления и его становления как личности – вторична. Все-таки западноевропейское и мировое общество более эгоцентрично и туда двигается наша молодежь, а у наших родителей оно более семейно-общинное. Так возникает конфликт непонимания.
Антонио Лукич отметил, что на украинском постере нет упоминания о победе на Карловых Варах, хотя это самая престижная награда из завоеванных фильмом. Почему?
Это был результат одного из обсуждений с дистрибьютором. Этот фильм, в отличии от того же «Додому», мы все же позиционировали для более широкой аудитории. Есть фильмы, так называемый «артхаус», которые более фестивальные и на которые люди приходят больше порефлексировать, нежели отдохнуть. А эта история у нас получилась «артмейнстрим» – мы попали между жанрами, где это и «комедия», и нечто другое.
Я бы сказал, что каждый сам может определить, что это, в зависимости от того, какие внутренние ноты у вас это трогает. Я бы назвал «МДТ» – абсурдной комедией, которая развивается так, как вы не ожидаете. У каждого из нас личная жизнь складывается по-разному, у каждого затрагиваются свои собственные струны: поэтому показы даже в разных городах Украины происходят по-разному. В том смысле, что в разных местах хронометража люди смеются и по-разному реагируют.
Где больше всего смеются?
Конечно, когда вы выходите на фестивальную публику, аудитория более подготовлена и иногда это наоборот дает более холодную реакцию, потому что люди больше анализируют, чем вживаются. Самые теплые показы у нас были в Карловых варах, в Одессе во время фестиваля, во Львове во время премьерного промо-тура, в Варшаве и на Киевской премьере.
Давайте вернемся к истокам фильма. Как вы познакомились с проектом Антонио Лукича?
Нас познакомил Олег Кохан. В свое время мы обсуждали несколько проектов. У Олега на руках было очень много классных разработанных проектов, которые он не мог подавать на финансирование и предлагал вступить в кооперацию, чтобы дальше эти проекты получили какую-то жизнь.
В связке с Олегом у нас не получилось поработать, но на горизонте появился такой человек, как Антонио. Олег, насколько я понял, был чуть ли не единственным продюсером, который проследил путь Антонио, начиная от короткометражек. В какой-то момент у нас с Олегом был хороший контакт и он порекомендовал нас Антонио. И мы начали работать.
Один из проектов, которые вам предлагал Олег Кохан – случайно не «Гив ми либерти»?
Именно этот фильм – нет, но там было несколько других очень сильных сценариев. У него действительно есть несколько мощных разработанных проектов, но «Гив ми либерти» среди них не было.
Хоть один из них уже запустился?
Еще нет. Олег, к сожалению, все еще становится на ноги после определенных рисковых решений и ситуаций в жизни. Была очень хорошая волна возрождения кино, где продюсеры могли получить возможность поддержки. Олег не смог ее получить. Поэтому он этой волной не воспользовался, но методично идет в своем направлении.
Это был 2015 год?
Да, а также 2016 и 2017. Все, что Филипп Ильенко делал, как глава Госкино, положительно повлияло на индустрию.
Как вы оцениваете деятельность Госкино при Филиппе Ильенко?
За стратегию, которую они применяли, говорят результаты: огромное количество участий в фестивалях класса А и наград в этом году, появление на виду какого-то количества новых молодых талантов, которые почему-то взяли и не уехали из Украины, а остались тут и видят здесь свое будущее. Вот это важно сейчас не растерять.
21 ноября вы запостили в Facebook фото с собрания Ассоциации продюсеров вместе с Филиппом Ильенко и подписали его «Зарождение чего-то нового». Что вы имели ввиду? И причем здесь Ильенко?
Учитывая как прошел конкурс на главу Госкино, то сейчас все процессы по развитию киноиндустрии в стране на паузе. И я думаю, что от того, кто станет главой Госкино, очень сильно зависит какие вещи получат свою жизнь или не получат. Я бы сейчас не хотел анонсировать ничего до того, как появится более стабильное представление о том, как эта индустрия будет развиваться в следующем году, а для этого надо понять, что будет с конкурсом на пост главы Госкино.
В любом случае, здесь нет никаких каверзных вещей. Мы обсуждаем идеи с разными игроками на рынке и ищем те схемы и те решения, которые продвинут индустрию еще дальше и сделают ее еще сильнее и понятнее как для международных партнеров, так и для тех молодых талантов, которые почему-то не уехали. И почему-то не должны уехать через год-два.
Я не думаю, что в этой стране можно что-то судить по одному месяцу, потому что ситуация каждые полгода меняется на противоположную. Конечно, это некомфортно, когда вы не можете планировать какую-то деятельность на год или два вперед. Особенно, когда вы входите в партнерство с какими-то международными коллегами. Они спрашивают: «Ну что?», а ты отвечаешь: «Не знаю».
И это непонятная позиция в Европе. У них ничего не зависит от того, кто станет главой чего-либо – у них все спланировано, у них есть четкие даты питчингов и четкие бюджеты. И когда происходит конкурс, а потом он отменяется – это непонятно.
Я понимаю ситуацию которая сложилась, но на мой взгляд просто надо было финансирование каких-то проектов не отменять, а перенести на следующий год. Да, мы потеряли бы еще полгода без новых конкурсов, но это было бы понятнее с точки зрения международных партнеров. Само собой, там есть спорные проекты, но никогда не бывает такого, что все остаются довольны. Творческий мир с деньгами – это всегда коллизия и эмоции. Правда заключается в том, что если у вас хороший материал, и вы его хорошо подготовили – вы получите финансирование. И это справедливо.
Вы подавались на 11 конкурс Госкино с двумя проектами. Оба не прошли. Один из них – «Люди дела» румынского режиссера Пола Негуэску, который должен был запуститься весной 2020 года. Что с проектом?
Это очень сильный фестивальный проект с режиссером, который гарантировано попал бы с ним на фестиваль класса А. Но в этом проекте мало украинского и его зарубили просто потому, что комиссия посчитала, что Украине незачем поддерживать проект другой страны.
То есть, вы не будете продолжать работу над ним?
Нет никаких контрактов. Когда вы подаете проект, то просто обмениваетесь письмами-заинтересованностями и подаете этот документ на отбор. Если он проходит – тогда вы заключаете копродакшн-соглашение. Если вы не проходите, то вопрос о работе над проектом не стоит.
С «Людьми дела» мы решили попробовать, потому что история талантливая. Она 100% фестивальная. На наш взгляд, для Украины есть смысл миноритарно поддерживать вот такие участия, потому что это мог бы быть и украинский проект тоже.
Как «Раскрашенная птица» Вацлава Мархоула (чешско-словацко-украинский фильм боролся за главный приз Венецианского кинофестиваля – ред.)?
Например. Да, есть злободневные темы, как тот же «Гарет Джонс», который тоже не украинский проект, но про Украину. Да, это понятнее для решения комиссии. Но есть также фестивальные авторские проекты. И если вы видите, что у фильма очень большой потенциал прогреметь даже на европейских фестивалях, то сумма, которую мы просили – совсем небольшая для того, чтобы Украина вошла, сняла в проекте своих 10 съемочных дней. Остальное они бы сняли у себя в стране, за свои деньги, и было бы отлично. Мы бы получили дополнительное участие в европейской кинокультуре, а это определенный язык дипломатии. Когда вы культурно присутствуете в разных событиях Европы, Европа вас принимает как часть себя. А когда вы не присутствуете, а только особнячком снимаете комедии, понятные только массовому зрителю вашей страны, то вас там не существует.
А что насчет второго проекта – «Ангела» Пола Эндрю Уильямса? Его запуск тоже планировался в 2020 году.
Посмотрим, что сейчас произойдет в Госкино. Все может быть. У меня сейчас на руках несколько проектов в разработке и понятно, что нельзя выходить и подавать шесть-семь проектов одновременно. Я буду заново переоценивать на следующий питчинг с какими проектами пойду и попадет ли туда «Ангел» или нет. Посмотрим, что у «Ангела» будет с той стороны.
Какие проекты планируете подавать, если не секрет?
Пока не могу сказать, потому что проекты на стадии девелопмента. У меня есть права на экранизацию нескольких новелл украинских фантастов, один из них – это авторский проект, другой – зрительский. Сейчас посмотрим в каком состоянии они дойдут до даты подачи.
В режиссерском кресле этих проектов видите режиссера с опытом или снова дебютанта?
Вы считаете Антонио Лукича опытным режиссером? Или Наримана Алиева? Я причисляю их к молодой волне и рассматриваю два проекта с режиссерами из этой молодой волны. Режиссеры с опытом пока что большого отклика у меня не находят, нужно быть с человеком на одной волне достаточно долго. Плюс, люди должны быть не в плену собственных убеждений, которые невозможно сдвинуть. Молодые люди все еще ищут себя, ищут эксперимент, они очень открыты к разным современным понятиям, и в этом смысле с ними гораздо проще работать.
То есть, если условный Васянович придет к вам с условной «Атлантидой» и у вас будет возможность запустить проект, но вы не найдете отклик с режиссером – вы бы не взялись за работу?
Вы видели «Атлантиду»? Это такой микс поэзии и боли. Я не думаю, что Васянович – многожанровый режиссер. Это мое ощущение после просмотра. И в его случае, и в моем надо иметь соответствующий проект. У продюсера, прежде всего, должна быть необходимость снимать проект на какую-то тему. Если у меня будет какая-то тема, которая мне будет интересна и с ней будет созвучен Васянович – это будет очень хорошее партнерство. Если окажется, что у меня есть жанровый фильм, как «Мої думки тихі», то я не думаю, что и для проекта, и для Валентина это будет хорошим вариантом. Думаю, и сам Васянович скажет, что это «не мой» фильм. Оно должно резонировать на уровне ключевой команды. Компетенция продюсера – это сделать правильную композицию темы, смыслов, творческой группы, и во вторую очередь уже получить финансирование и дать этому проекту определенные тактические шаги, доведя его до жизни. Первична всегда тема, а не режиссер. Просто в авторских фильмах, эту тему чаще ищет и находит режиссер.
Назовите пять украинских фильмов, которые вы ждете.
Мне очень интересно посмотреть на фильм Марины Вроды «Степной». Он, по-моему, сейчас в производстве. Интересно наблюдать за двумя режиссерами без кинообразования, считаю, что они – очень талантливые люди. Это Паша Остриков с фильмом «Ты – космос» и Филипп Сотниченко с фильмом «Ля Палисиада». Просто я видел этот питчинг на Одесском кинофестивале, Сотниченко – потрясающей харизмы режиссер. У него очень сильное видение.
Также не знаю, что будет с фильмом «Серафима» Марыси Никитюк, но тоже очень хочу его посмотреть. Еще сейчас снимается «Стоп-земля» Кати Горностай, хорошо что они наконец получили финансирование. Мне интересно наблюдать за Никитюк, за Степанской, Нариманом, за новой волной режиссеров. Надо отдавать отчет, что через время пройдут не все. Кто-то сломается, а кто-то войдет в профессию. Хочется быть среди тех, кто всерьез и надолго.
Фото: Александра Йорк
Подписывайтесь на «Телекритику» в Telegram и Facebook!
