Роман Сущенко о журналистских планах, помощи политзаключенным и жизни в тюрьме

Собственного корреспондента «Укринформа» во Франции Романа Сущенко с нарушением международных норм задержали 30 сентября 2016 года в Москве, куда он приехал по частным делам к брату. В аэропорту его встретил давний друг – военный, которой, как позже оказалось, подставил журналиста. 7 октября 2016 года ему предъявили обвинение в шпионаже. Московский городской суд 4 июня 2018 года приговорил Сущенко к 12 годам заключения в колонии строгого режима. 12 сентября Верховный суд России признал это решение законным. После этого Сущенко этапировали в колонию №11 Кировской области (г. Кирово-Чепецк, д. Утробино). 7 сентября между Украиной и Россией произошел обмен в формате 35 на 35. В Украину вернулись 11 незаконно осужденных в России граждан, а также 24 моряка, которых Россия захватила в районе Керченского пролива в ноябре 2018 года.

11 сентября Роман Сущенко дал в Киеве первую большую пресс-конференцию, на которой рассказал о жизни в российской тюрьме, своих планах и ответил на вопросы журналистов.

Вначале Роман Сущенко собственноручно снял плакат с надписью #ВОЛЮСУЩЕНКУ, который почти три года висел на фасаде здания информагентства возле метро «Театральная».

Собкор «Укринформа» начал пресс-конференцию с благодарности всем, кто работал над его освобождением. Он поблагодарил пятого и шестого президентов Украины, Петра Порошенко и Владимира Зеленского,  президента Франции Эммануэля Макрона, украинских дипломатов – от министра иностранных дел до консулов в РФ. «Я на взлетной полосе поблагодарил (Зеленского. – Ред.). Вчера с Порошенко была встреча. Надеюсь, что с Владимиром Зеленским мы еще увидимся», – сказал Сущенко. Журналист также благодарен Министерству информационной политики, которое помогало его семье и «максимально способствовало журналистам и писательским организациям, информируя о ситуации».

Генеральный директор «Укринформа» Александр Харченко напомнил, что все время заключения Сущенко по всему миру проходили акции в его поддержку.

Роман Сущенко и далее планирует работать журналистом: «Я хочу вернуться к творчеству, заниматься журналистикой. Я уже написал заявление и сейчас уже в штате «Укринформа» в должности собственного корреспондента. Дальнейшие мои перспективы мы еще с гендиректором не обсуждали».

Он также сообщил, что намерен заниматься публичной деятельностью – освобождением политзаключенных. По словам журналиста, он беседовал с юристами и уже рассматривает инициативу по созданию структуры, которая бы занималась этим вопросом: «Это сто человек (украинцев, удерживаемых в РФ. – Ред.), сто судеб. Кроме того, надо помогать и тем, кто на оккупированных территориях».

По его словам, прежде всего необходимо эту тему поднимать за рубежом. Важно, чтобы мировые лидеры и союзники Украины урегулировали этот вопрос: «Главное – прекратить захват заложников и использование их в качестве политического оружия».

В заключении Роман срисовывал картины с открыток и фотографий, которые ему присылали. «Когда я уже попал в колонию, мне написала письмо одна немецкая художница, достаточно успешная, которая поддерживает наших политзаключенных. Она, понимая мой голод, эту жажду на визуальный ряд, высылала мне вырезки из различных старинных журналов. И я их использовал, безусловно. Кроме того, я попросил своих родных прислать мои личные фотографии из Франции. Таким образом, я начал делать какие-то комбинации, эксперименты, и вы стали свидетелями того, что вышло. У меня есть идея провести благотворительный аукцион своих картин, а вырученные деньги использовать на поддержку наших политзаключенных и их семей».

Сущенко подчеркнул, что не имеет опыта организации таких аукционов, поэтому планирует обратиться за помощью к бизнесменам и политикам.

Напомним, что дочь политзаключенного Юлия Сущенко публиковала его работы в Facebook.

https://www.facebook.com/jsushchenko/posts/2398901430176490

В интервью «Укринформу», данном через 2 дня после возвращения в Киев, когда Сущенко пришел в редакцию на планерку, он рассказал более детально о том, что с ним произошло после приезда в Москву: «Я поехал в Москву по семейным делам. Возникла срочная необходимость помочь родственникам. После решения части проблем встретился со старым знакомым. Он военный, служил во внутренних войсках, я знаю его много лет (Роман крестил его ребенка. – Ред.). Встретился по его просьбе… В целом эта история напоминает библейскую – о предательстве, с Каином и Авелем. Но я ни о чем не догадывался. На самом деле, как потом выяснилось, это была тонкая, коварная и хладнокровная провокация под руководством спецслужб РФ. Во время встречи он подсунул мне диск под видом семейных фото, которые в ходе следствия превратились в какие-то секретные данные об обучении внутренних войск и вооруженных сил РФ».

«После захвата, во время следствия, на одной из записей знакомый спрашивает у сотрудников спецслужб: “Ну что, игра стоила свеч или нет?” В ответ раздается: “Все супер!” Тогда я понял, что это было спланировано и планировалось длительное время. Я не знаю, почему он так поступил и какой была его мотивация, но подозреваю, что он, возможно, на крючке сидел».

На вопрос, могли ли его антироссийские публикации стать причиной для разработки, журналист ответил: «Я не исключаю этого».

Заявления ФСБ РФ о том, что Сущенко собирал информацию о Вооруженных силах России, он прокомментировал так: «Это версия следствия. Они даже в качестве доказательств демонстрировали часть сообщений для “Укринформа” о Франции, которые есть в открытом доступе на нашем сайте. Это официальные заявления Франсуа Олланда, МИД Франции, французских экспертов и прочее».

Сущенко отметил: «Было заметно, что эта операция планировалась и внедрялась минимум год, а то и больше».

Он признал, что решение о поездке в Москву было «ошибочным и легкомысленным»: «Но что поделаешь, время назад вернуть невозможно. Что случилось, то случилось, и, конечно, это большое горе для моей семьи и потерянное время. Но нужно смотреть в будущее!»

Узник Кремля на пресс-конференции в «Укринформе» также сообщил, что в целом чувствует себя хорошо, однако еще нужно посещать врачей в «Феофании». «На самом деле психологически я отошел и сфокусировался на обычной жизни. Буквально вчера утром была какая-то инерция. достаточно сложная и непонятная, а сейчас я уже говорю сознательно. Конечно, это произошло благодаря, в том числе, специалистам “Феофании”, куда нас сразу отвезли. Это очень высокого уровня люди, врачи, сестринский персонал, которые с большим вниманием отнеслись к той миссии, которая была возложена на них. Я прошел массу обследований, сдал анализы. Есть определенные сферы, которые нужно урегулировать, но я уже получил дельные советы. Еще предстоит небольшая хирургическая операция, она несерьезная, состоится на следующей неделе».

По его словам, посещать врачей необходимо еще две недели.

Собкор «Укринформа» намерен свои мысли и воспоминания о заключении оформить в мемуары. «Я только пытаюсь какие-то литературные формы для себя понять и направить в русло более художественного подхода, потому что информационная журналистика – несколько иная. У меня есть такие планы: я собрал несколько тетрадей, в которых изложены мои мысли и написано то, что там (в заключении. – Ред.) происходило. Есть такие планы и желание – этим тетрадям поменять обложку и форму».

Корреспондент «Укринформа» рассказал, что до последнего момента не знал, когда состоится обмен. «Касательно обмена скажу вам так: до последнего момента я не знал, как и когда это будет. Потому что, по сообщениям местных СМИ, наши дипломаты говорили: “Мы работаем”. Но какой смысл давать надежду, когда ни даты, ни времени обмена не было известно?» – сказал Сущенко, отвечая на вопрос журналистов о том, когда он понял, что будет обмен.

Он рассказал, что 15 августа сразу после обеда ему сказали собирать вещи. «А по четвергам в этой колонии обычно происходил этап. Ничего не говоря, дали несколько часов собрать вещи. Я собрал, и чуть позже мне сказали, что вес должен быть не более 20 килограммов. Из чего не сложно сделать вывод, что это будет самолет. Куда – неизвестно», – рассказал Сущенко.

По его словам, от представителей администрации он услышал, что его требуют этапировать в Москву. «Мне удалось договориться с ними о звонке… Я позвонил консулу и сказал, что меня этапируют, куда – неизвестно, но, предварительно, самолетом и, скорее всего, в столицу. Из его ответа я понял, что ему также ничего не известно. И, соответственно, 16-го уже нас этапировали самолетом из Кирово… Потом в Москву, во Внуково. В итоге я оказался в Лефортово».

В СИЗО, отмечает журналист, все время находился в камере. «Запрещены были контакты с адвокатами, родственниками, консулами. И только где-то через сутки-двое появился один из представителей администрации, который сказал: «К вам консул, собирайтесь. Есть потребность пообщаться». И, соответственно, во время встречи, которая была формальной, мне консул сказал, что нужно подписать. Дело решено. Глаза у него были наполнены искрами и слезами. Он сказал, что это удостоверение на возвращение в Украину. Я подписал».

«Представитель администрации зашел и сказал, что еще где-то полторы недели придется подождать. И буквально на следующую ночь, в 4 утра, стучат в камеру и говорят: “Собирайтесь с вещами”. И я понял, что приближается это время. И уже когда мы прибыли во Внуково, нам зачитали указ Путина о помиловании 11 человек, поскольку у моряков немного другая юридическая ситуация. Уже тогда я понял, что вот она – свобода. Еще несколько часов полета и все».

Российские силовики дважды применяли психологическое давление с целью склонить к сотрудничеству Романа Сущенко. «Попытки такие были сразу в вечер задержания, где-то после 20 часов. Это был заместитель первого отдела Следственного управления ФСБ, подполковник по фамилии Свиноук. Он просто зашел и предложил сотрудничество со следствием. Это произошло после того, как я познакомился с их государственным адвокатом, которого предлагают в подобных случах. И она уже сказала мне, что срок по подозрению в совершении преступления, в котором меня подозревают, предусматривает до 20 лет заключения».

Он добавил, что позже, когда анализировал ситуацию, пришел к выводу, что это был удачно спланированный психологический момент, поскольку после задержания он чувствовал сумасшедший стресс. «Я не согласился и сказал, «я вас услышал» и все. После этого попыток со стороны спецслужб РФ не было. Единственное – были предложения сотрудничества со стороны оперативников пенитенциарной системы РФ, в частности в следственном изоляторе “Матросская тишина”, где я ждал этапирования».

Бывший узник Кремля рассказал, что «какие-то лейтенанты» дали ему ручку, бумагу и сказали: «Пишите согласие на сотрудничество». «Я сказал, что журналист, и статьи – это моя профессия, а такого рода документы – это уже не мое… То есть вот таких два случая было и все».

Он также рассказал, что, находясь за решеткой в России, прочитал около 200 книг. Но больше всего не хватало украинского языка и не было с кем пообщаться. «У меня даже были небольшие по этому поводу страхи и фобии, как я буду говорить. Но немного уже “разблокировалась” далекая память».

В московском СИЗО «Лефортово» Сущенко выписывал «Зеркало недели» на русском языке и несколько российских изданий, в колонии дела с доступом к СМИ были хуже. «Вообще “Лефортово” ограничивало любое общение с внешним миром, и приходилось только пользоваться тем, что предлагалось, а это большой каталог “Почты России”, в котором есть перечень массы изданий. То есть я за собственный счет мог оформить подписку на любые издания. Из украинских там было только “Зеркало недели” и масса таких журналов, как охота, рыбалка или как выращивать овощи, которые очень “уместны” в тех условиях. Я выписал “Зеркало недели” русскоязычное, так как сразу поставили условие общаться только на русском языке», – отметил Сущенко.

По его словам, получал издание с задержкой в месяц, а через несколько месяцев вообще газета перестала поступать. «Соответственно, я пользовался тем, чем мог, и мой выбор остановился на “Новой газете” и на “Коммерсанте“», – сказал журналист и добавил, что еще выписывал автомобильный журнал.

Он также отметил, что в «Лефортово» было и радио, но тюремный «диджей» включал радиостанции по своему усмотрению. В СИЗО был также телевизор, однако без украинских телеканалов. «Поэтому приходилось смотреть и делать выводы на основе услышанного-увиденного, а также читать между строк», – поделился Сущенко.

Журналист рассказал, что после того, как его вывезли за пределы СИЗО, наступила «полная темнота». Он пытался оформить подписку на ранее указанные издания, но «график не такой гибкий», как в следственном изоляторе. Радио же транслировало либо полную роспропаганду, либо шансон 20-летней давности. Телевизора в колонии, по словам Сущенко, не было.

Сущенко рассказал, что российские журналисты к нему целенаправленно не обращались. Однако после задержания его посетили в «Лефортово» две российские журналистки, но как представительницы Общественной наблюдательной комиссии. «На самом деле, представители российских СМИ напрямую ко мне не обращались. Но когда произошло задержание и была определена мера пресечения, во время пребывания в “Лефортово” на следующий день, в чем я вижу продуманность этой ситуации и истории, (меня) посетила сразу представительница ОНК (Общественная наблюдательная комиссия. – Ред.), это общая наблюдательная комиссия, общественная организация, – Зоя Светова. Она также бывшая журналистка и до сих пор, кажется, работает. Был разговор, но не в виде интервью, а в целом о состоянии. На следующий день (его посетила. – Ред.) также представительница ОНК города Москвы, она еще работала в “Новой газете”, кажется, Масюк Елена».

Сущенко рассказал, что со временем, когда эту комиссию заменили, были другие представители. «И уже уходя из “Лефортово” на этап, я узнал, что один из них, оказывается, наш коллега, он работал в ИТАР-ТАСС, по фамилии, кажется, Клим».

Роман Сущенко в заключении не имел конфликтов на политической почве, наоборот – многие интересовались украинской культурой и языком. «В колонии меня поразило, что между заключенными существует некая негласная договоренность, что все эти вещи, касающиеся вопросов религии, национальностей, социального статуса… их не затрагивают… Поэтому конфликты, которые могли возникнуть на политической почве, и сами заключенные, и администрация сразу прекращают».

Он также отметил, что в целом отношение к украинцам в тех местах, где он находился в заключении, «достаточно приличное»: «Многие интересовались нашей культурой и языком, несколько месяцев мы даже здоровались по-украински».

По его словам, в СИЗО «Лефортово» у него было 8 соседей, которые постоянно менялись. Все они были разного вероисповедания, национальностей, социального статуса, а поэтому межличностные отношения зависели непосредственно от конкретных людей. Иногда, по его словам, в СИЗО у него возникали бытовые конфликты, но не очень значительные, которые решались на месте.

Журналист сообщил, что в колонии встретил гражданина Украины Валентина Выговского, который был осужден по той же статье, что и он – «шпионаж». «В колонии я встретил граждан Украины, которые были осуждены по различным статьям. Конкретно статья, по которой я был осужден, была “нарисована” еще одному украинцу – Валентину Выговскому».

Он отметил, что историю Выговского он в полной мере не знает, поскольку они находились на разных этажах. «Насколько я понял, он был под санкциями. У него были большие ограничения по общению с семьей». В то же время Сущенко заверил, что украинский консул наведывается к Выговскому. «От других заключенных я слышал, что он хорошо держится», – добавил Сущенко.

Другие граждане Украины в этой колонии осуждены преимущественно по статьям о торговле наркотиками, говорит Сущенко, и все они написали обращение в Министерство юстиции Украины для того, чтобы их депортировали на родину.

Формально Сущенко был помилован РФ, однако ему на 20 лет запретили въезд на территорию России. Ограничение на въезд – обычная практика при принятии решений по делам о шпионаже. В деле Романа Сущенко, возможно, это было решение ФСБ. Об этом рассказал его адвокат Марк Фейгин.

«Роману запретили въезд в связи с “угрозой национальной безопасности”, как осужденному за шпионаж. Роману это объявили, тут ничего удивительного нет… В отношении Сущенко это, возможно, было решение ФСБ, но оно было секретное. Для того чтобы выяснить, кто выносил это решение (запрет на въезд в Россию на 20 лет. – Ред.), надо подавать в суд, и тогда, может быть, судья и предоставит какую-то выписку из приказа органов ФСБ о запрете Роману на въезд. Но, честно говоря, я не вижу большой проблемы в этом. Представить, чтобы Роман после всего этого собрался ехать в Россию в нынешних условиях – очень маловероятно», – сказал Фейгин.

Он отметил, что ограничение въезда в Российскую Федерацию – распространенная практика при вынесении судебных решений, и привел в пример дело, которое он вел от имени Мустафы Джемилева, и которое сейчас, по словам Фейгина, рассматривается в Европейском суде по правам человека, а также дело заместителя главы крымскотатарского Меджлиса Ильми Умерова, которому, по словам Фейгина, также запрет на въезд в РФ был вынесен секретным указом.

За то время, пока украинского корреспондента незаконно удерживали в РФ, в Украине умер его отец. На пресс-конференции присутствовали жена и дочь журналиста. Во время конференции Роман Сущенко отметил, что за три года планирует наверстать упущенное в воспитании сына-подростка: «До сих пор готовлюсь к серьезному разговору с сыном. Три потерянных года надо наверстать».

Напомним, 50-летний журналист Роман Сущенко работает в «Укринформе» с 2002 года, а с 2010-го был корреспондентом этого агентства во Франции.

Фото: Александра Йорк