Подходит к концу 2019 год, а общество до сих пор табуирует некоторые темы. В их числе – телесность и разнообразные секс-практики. Никто не просит ставить статусы в соцсетях «я люблю прищепки на сосках» или бить татуировку с изображением дилдо. Но отрицание существования желаний не ведет к их уничтожению. Из этого получаются очередной комплекс и неудовлетворенность. Потому спорные для общества вопросы часто поднимают художники, как финский режиссер Юкка-Пекка Валкеапяя.
Фильм «Собаки не носят штанов», принимавший участие в каннском «Двухнедельнике режиссеров», через тему и атрибутику БДСМ-практики содержит довольно простую историю любви двух людей. Точнее не любви как таковой, а страсти, возникающей так же внезапно, как и проходящей. К тому же Валкеапяя показывает, как на нас влияют люди, приходящие и неизменно оставляющие след в жизни.
Главный герой Юха несколько лет назад потерял жену. Она утопилась в водоеме практически у дочери на глазах. Девочка повзрослела, травма на ней пока явно не отразилась, а вот с отцом дела обстоят иначе. Зарывшись носом в напшиканное духами платье покойницы, он проводит сеансы самоудовлетворения, пока не находит новый способ смириться с потерей. Однажды Юха случайно попадает в ту самую красную комнату боли, как у Э. Л. Джеймс. Только здесь все действительно серьезно. Это не невинные пошлепывания в «50 оттенках серого», а серьезные болевые ощущения. Здесь правила диктует Доминатрикс в латексе, и, зайдя за порог, ты должен беспрекословно подчиняться.
Поначалу «Собаки…» выглядят даже излишне драматично. Гибель жены, крик ребенка, одинокий отец. Но чем дальше зритель проникается фильмом, тем карикатурнее смотрится трансформация позиции «госпожа-раб», в которую попадают ничем не примечательные днем люди. Во многом юмором картина обязана актерам, исполняющим главные роли. Пекка Странг мастерски перевоплотился после «Тома из Финляндии» в абсолютно скучного и посредственного мужчину. Таких не замечают на улице, их не обсуждают, потому что даже сплетничать о посредственности скучно. Криста Косонен из обычной девушки днем превращается в строгую госпожу с безумным взглядом ночью.
Между Юхой и Моной происходит зарождение чувств и клиент приходит не столько за сугубо услугой, как за услугой от конкретного человека. Режиссер намекает на схожесть героев и их профессией. Юха – кардиохирург, Мона – физиотерапевт. Изо дня в день каждый из них сталкивается с телом, с телесностью. Тем не менее Юха оказывается менее осведомлен в вопросе, ведь собственное тело для него долгое время было неизведанным. Впрочем его пытается изведать камера Пиетари Пелтолы, который пристально наблюдает за каждым движением доминанта и сабмиссива. Создается ощущение того, будто происходящее все ближе придвигается к тебе, зрителю, и вот ты уже чуть ли не ныряешь в экран. Это останавливают сцены боди-хоррора с вырванными частями тела. Такой элемент садизма для зрителя: героям больно и больно тебе.
Для Юкки-Пекка Валкеапяя использование в фильме БДСМ-практик – не самоцель, а метод говорить. Слова обретают форму, фантазии – плоть. Доминирование и подчинение становятся способом поговорить о потере, страхе, одиночестве, доверии и любви. Почти как на приеме у психотерапевта, только бессловесно, в латексе и с поводком. По сути, пациентами должны были бы стать оба героя, но таковым является герой Пекки Странга. Он сломлен, потерян, справляется с пережитым только поверхностно. Внутри же у него кровоточивая рана размером с пропасть, а как ее залечить, Юха понятия не имеет, а потому игнорирует. Встреча с Моной дает ему подсказку, способ, которым можно воспользоваться для преодоления проблемы. И он пользуется им. И ему нравится этот новый опыт перверсивных удовольствий. Попробовав раз, Юха возвращается снова, экстравагантный опыт перерастает в привычку и в результате становится образом жизни, причем такой жизни, которая приносит радость, пускай и через боль.
Иная ситуация с образом Доминатрикс. Режиссер показывает ее частную жизнь физиотерапевта исключительно для контраста, но не ради раскрытия персонажа. Зритель не проникает в мир героини, ее подсознание, и мотивы остаются под замком, в то время как Юха проживает психологические трансформации. Изначально полный неконтролируемой боли, молчаливой истерики, он был отчужден не от мира, а от самого себя. Пытаясь остаться примерным семьянином, «правильной» ячейкой общества, Юха не был честен с собой. Преодолеть душевную боль смогла только боль физическая. Почему бы и нет? Если человек справился с проблемой, то путь, по которому он пришел к результату, не должен поддаваться обсуждению, а уж тем более осуждению со стороны незаинтересованных лиц.
Валкеапяя дает множество поводов для размышлений. Один из них – это образ жизни людей в целом. Мы до сих пор подвластны общественному мнению, руководствуемся стереотипами, осуждаем тех, кто отличается, неприемлемо то, что хоть как-то отклоняется от навязанной неизвестно кем нормы. Пока человек не перестанет давить в себе желания, какими бы они ни были, из-за страха быть непонятым и непринятым, он не будет свободен, а значит, склонен страдать, причиняя боль самому себе.
Фото: Helsinki Filmi
Подписывайтесь на «Телекритику» в Telegram и Facebook!
