Журналист Галина Сергеева: «Все замечания к моему сюжету не стоят и выеденного яйца»

Ни для кого не секрет, сколько шуму в сети наделал сюжет журналистки ТСН Галины Сергеевой о самой молодой докторе наук Ольге Броварец. Напомню, в материале шла речь о 29-летней Ольге: ее достижениях в науке и пути к этому.

Но  все дело в  том, что гипотезы, которые выдвинула Броварец в  своей работе, журналисты назвали сенсационными, добавив, что они дают надежду на полное исцеление от рака. Вот тут-то и началось. На просторах интернета собрались и научные деятели, и обычные Facebook-пользователи, и все, кому была охота прокомментировать телесюжет, а также его авторов и героев.

Да что там на просторах интернета! В реальной жизни коллеги Ольги Броварец в Институте молекулярной биологии устроили общее собрание, где на протяжении трех часов обсуждали ее работу. Многие СМИ тогда назвали это «травлей молодой ученой». Мы с Мусей, признаться, тоже поддались эмоциям и поспешили рассказать об этом вам, ведь мы всегда за справедливость, дружбу и печеньки!

Но скандал вокруг этой истории все не утихал, поэтому мы решили разобраться, что же все-таки произошло: почему сюжет о самой молодой докторе наук в Украине стал предметом горячих споров негативного характера. Нам кажется важным прояснить или хотя бы озвучить те неточности в сюжете, которые так взволновали общественность. Для этого мы поговорили и с автором сюжета Галиной Сергеевой, и с героиней материала Ольгой Броварец. К сожалению, Ольга давать интервью не захотела, что в сложившейся ситуации и неудивительно. А вот Галина, пусть и с большой неохотой, но согласилась расставить все точки над «і».

Встретились мы в одном из заведений Киева. Галя пришла в хорошем настроении и с улыбкой, но как только речь зашла о сюжете, журналистка стала сдержанной, собранной и серьезной.

Я начала разговор с того, с как вообще родился этот видеоматериал. Ведь идея съемки о самой молодой докторе наук возникла у Аллы Мазур. Телеведущая прочитала об Ольге Броварец в каком-то издании и предложила Сергеевой сделать сюжет.

Да, – подтверждает мои слова Галя. – На самом деле об Оле много писали. Это не наш эксклюзив. О ней была статья с огромным количеством просмотров на «Цензор.НЕТ», о ней писал ZIK, также «Громадське». И фраза о том, что достижение Ольги может как-то повлиять в будущем на лечение рака, была сказана еще в «Цензоре» и в ZIK.

«Мне захотелось сделать сюжет о том, что у нашей науки есть будущее!»

Мне сейчас многие пишут: «Ольга целенаправленно пиарится!» – продолжает журналистка. – На самом деле я долго не могла найти ее телефон, а когда нашла, Броварец долго не отвечала на мои звонки, писала, что очень занята. Я начала писать смс-сообщения: «А когда вы сможете пообщаться снами? Мы подождем». Она пригласила прийти на  награждение научных деятелей. Сказала, что мы  также сможем поговорить с ее научным руководителем. И вот, когда мы пошли на это мероприятие, меня поразила эта девушка, этот контраст: седовласые мужчины, умудренные опытом, и она. Мне захотелось сделать сюжет о том, что у нашей науки есть будущее, о том, что нашим ученым нужно помогать, о том, что они лучшие, талантливые!

«Когда я начала заниматься историей Броварец, никто не оспаривал ее научную работу. Не было конфликта – была Оля, которая сделала открытие»

На каждый наш сюжет должен быть информационный повод, – объясняет Сергеева. – Повод был в том, что это единственный в Украине такой молодой доктор наук. И ее успех признали коллеги. Вот нам и захотелось разобраться, что же она такого сделала и за что ей дали степень доктора наук в 29 лет. Мое задание и  цель заключались в том, чтобы раскрыть ее как личность и как женщину, потому что я специализируюсь на сюжетах о ярких людях, которые внесли свой вклад в Украину. И я стараюсь делать позитивные, жизнеутверждающие сюжеты, которые не дают в нашей действительности сложить руки. Ведь иногда, когда послушаешь новости, думаешь: «Піду втоплюся у річці глибокій».

Но теперь коллеги Ольги пишут и говорят о том, что ее достижение – вовсе не открытие, нет никакой сенсации и к раку отношения не имеет. Откуда же тогда взялись эти термины?

Я по образованию филолог и не имею никаких степеней по физике, математике. Совсем не  разбираюсь в  молекулах. У меня был герой и была цель  –  показать его хорошо, а также   рассказать о наших молодых ученых. Я записала интервью. Мне уже сейчас говорят: «Надо было записать две точки зрения». Какие две? Когда я начала заниматься этим,  не было конфликта! Никто не оспаривал ее научную работу. Была Оля, которая сделала открытие. 

«Мне говорили, что если и дальше изучать достижение Ольги, это даст путь к лечению многих болезней, в том числе и рака»

Мы до последнего планировали взять интервью у директора института Анны Ельской, – продолжает Галина. – Я звонила ей, разговаривала, но по техническим причинам интервью не состоялось. У меня были интервью с научным руководителем Броварец Дмитрием Говоруном, с директором Института высоких технологий Владимиром Ильченко. Я задала Владимиру Васильевичу вопрос как человеку, который не заинтересован в работе Ольги, который не был ее научным руководителем: «Что ее достижение дает для будущего?» Мне хотелось простыми словами донести до зрителя, что же это даст в глобальном плане. И мне сказали: «Если мы будем это дальше изучать, это даст путь к лечению многих болезней, вызванных мутацией, в том числе и рака». Опять же, не хочу вдаваться в какие-то научные подробности, оставим научный спор ученым. Напомню лишь, что никто не оспаривал научную работу Ольги, ее диссертацию, по крайней мере до сюжета. И вот это очень симптоматично.

А вы не боялись браться за тему, связанную с наукой?

Момент в сюжете, где речь идет о сути достижения Ольги, я много раз согласовывала лично с ней: как мы пишем, как лучше сказать.

У меня спрашивали, почему я не поговорила с другими экспертами. Вот я журналист,  начинаю заниматься темой: прихожу в  институт, общаюсь с   научным руководителем. Если у  директора или у  научного руководителя были какие-то замечания по  поводу того, как открытие Ольги связано с лечением рака, то  почему после публикации в других изданиях они об этом не сказали? Почему меня никто не предупредил: «Смотрите, не пишите это»?

«Украинское сообщество побило само себя»

Зато теперь многие коллеги Ольги пишут на просторах интернета, как надо или не надо было писать.

Ну как я могу с ними спорить, если они – доктора физико-математических наук, а я  – просто журналист и  магистр филологии? Если они хотят спорить  – пускай спорят между собой. Мне сейчас говорят: «Вы  должны были спросить у  того-то»; «Вы  должны были сказать тому-то»; «А  почему вы  не  поговорили с  тем-то?» Ученое сообщество мне говорит, что  в Украине много  научных деятелей, которые являются лжедеятелями. То есть они в своем научном кругу это знают и соглашаются с таким положением вещей, а виноватыми хотят сделать журналистов.

Получается, что в данной ситуации все камни летят в вас?

Я не думаю, что все камни в меня. Скорее, даже, наоборот, украинское сообщество побило само себя. Я не  писала ту  научную работу,  а  делала сюжет о  человеке.

Конечно, мы все понимаем, что в интернете готовы вцепиться в любое слово, которое не понравилось. И многие сейчас негодуют насчет того, что журналисты очень уж утрированно преподносят любую информацию. Вот и к вашему сюжету такие же претензии.

Да, в сюжете были некоторые неточности. Например, там была обложка журнала Nature, но не тот номер. Кстати, именно научные журналы и определяют, интересен ли этот ученый миру. Так вот,  Ольгу цитировали в   Nature, и его  обложку  я  отправляла  ученым, которые требовали опровержений. Хотя  в  тексте не  было ни  слова об  этом журнале (не  та обложка  –  это все-таки ошибка). Я не проконтролировала. Но на самом деле я не понимаю попыток устроить научную дискуссию именно в такой плоскости.

«Мне говорят: „Это не мировой уровень“. Но в чем же ложь?»

Вот, например, можно ли использовать слово «открытие», – рассуждает журналистка. – С точки зрения Оли, ее работа называется гипотезой, потому что у нее нет патента. То есть специального документа. Я, когда, называла это все «открытием», не руководствовалась научными терминами. Но, насколько я знаю, все достижения в науке – изначально были гипотезами. Вся наука начинается с  гипотез.

«Я очень надеюсь, что критики поймут, что оспаривают не научное утверждение, а надежды и мечты мамы Ольги и ее школьных учителей»

Так же с фразой о том, что Оле пророчат получение Нобелевской премии, – продолжает Галя. –  Каждый день мы слышим: «Талантливому спортсмену пророчат олимпийскую медаль» или «Талантливому актеру пророчат «Оскар»». Это просто художественный оборот! И я очень надеюсь, что критики, называющие себя учеными, смогут разобраться, что оспаривают не научное утверждение, а надежды и мечты мамы Ольги и ее школьных учителей. То есть это их мечта. Они верят. Мне говорят, что я обманула, написав слово «пророчат». Вот такие дела.

У вас не возникало желания сделать второй сюжет – с оппонентами Ольги Броварец?

У меня возникало, а вот у оппонентов – нет. Я просила некоторых людей об интервью, просила высказать их свою точку зрения. Мне сказали: «Нет, мы не будем общаться с вами, Галя, потому что мы решили, что не хотим». Я хотела привлечь внимание к институту, к молодым ученым и до сих пор в шоке, что получилась вот такая реакция на позитивный сюжет, который давал шанс всему институту и всему научному сообществу обратить внимание на себя, получить возможность финансирования на свои работы. Я не возражаю делать сюжет о каждом молодом, талантливом ученом. Мы хотели продолжать эту тему и сейчас хотим. Но та ситуация, которая сложилась, вызывает массу вопросов. Почему позитивный сюжет о молодом украинском ученом вызвал такую жуткую реакцию у ее коллег? Почему, вместо того чтобы использовать ситуацию во благо для себя, для страны, мы смотрим, как выносят сор из избы и раздувают скандал?

«Я могла бы сказать: „Господа ученые, я некомпетентна с вами спорить“, но я включилась»

У вас уже был подобный опыт реакции на сюжет?

Я давно работаю, бывали разные сюжеты и ситуации, в том числе и скандалы после выхода сюжета. Но критического. А после выхода абсолютно доброго материала о человеке, о его жизни, быте, да еще чтобы мой сюжет разбирали под микроскопом – такого не было. Но я думаю,  что  причина  в  эмоциональном проникновении. Я  могла  бы сказать: «Господа ученые, я  некомпетентна  с  вами спорить». Но   я  включилась, и   думаю, что не  обошлось без конфликта поколений. Как я  поняла, старшее поколение обиделось на  мои высказывания в Facebook. Однако  хочу сказать, что многие из этих людей очень достойны. Они когда-то прославляли нашу страну и сейчас продолжают ее прославлять. Но  мне кажется, им не помешало бы  немного мудрости и терпимости в отношениях.

Многие люди, чьи родственники болеют раком, звонили и писали Ольге после выхода сюжета, чтобы узнать, где же и когда можно будет купить лекарство от рака. Вам лично не звонили?

До такого не доходило. Мне звонили только бизнесмены, которые хотели профинансировать ее исследования в дальнейшем. Я направляла их на Олю, но она, видимо, отказалась, потому что считает, что этим должно заниматься государство. И насчет самого лекарства: я говорила, что есть надежда, шанс. То есть лекарство будет не завтра, а после многих исследований и огромных финансовых влияний.

Поддерживаете связь с Олей?

Да, иногда созваниваемся. Она продолжает писать статьи, хотя сейчас в отпуске.

Не жалеете, что взялись за такую тему?

Я очень хотела бы снимать о науке, очень. Но в такой ситуации теперь не знаю. Если каждый мой положительный сюжет, каждый герой будет так затюкан, то желание пропадает и руки опускаются. Мне кажется, что это все как снежный ком, и все замечания к  моему сюжету не  стоят и  выеденного яйца. Вот правда.

Если бы я в начале сюжета начала рассказывать о таутомерах, люди не стали бы смотреть этот сюжет. Почему у нас такая проблема с финансированием науки? Да потому что людям непонятно, на что идут деньги, депутатам непонятно, почему они должны давать деньги в казну Академии наук, Кабинету министров  –  непонятно, бабушке возле телевизора с маленькой пенсией  – непонятно, учительнице в селе  – непонятно, почему наука должна финансироваться, когда у них в школе нет окон.

Если мы каждый день будем рассказывать о таких ученых, которые двигают науку, а самое главное –  зачем это нужно (не  о  таутомерах, а  о  той области, в  сторону которой двигается достижение), то  потом Кабинет министров будет сидеть и  думать, например, давать  ли   два  миллиарда на  науку,  – считает Галина. –  Не  на  мифических ученых с  их непонятными работами, а на исследователей, которые прославят нашу страну. Вот в чем заключалась  моя миссия и мечта!