О сортах журналистов
Однозначный подход НСЖУ – в вопросах физической безопасности и права на свободу высказывания мы поддерживаем всех украинских журналистов, которые работают в правовом поле. Я считаю, что общественные деятели, эксперты и журналисты не должны пользоваться такими терминами, как «подрывная деятельность», «враги Украины» и так далее. Это разговор абсолютно не цивилизованный. Есть специальные службы и органы, такие как Служба безопасности Украины, которые и определяют: враги – не враги, подрывная деятельность или нет. Соответственно, они должны в рамках своих полномочий доказывать факт преступной деятельности. А до момента, когда такая деятельность будет доказана, все журналисты имеют право на свободу высказывания и мнения. Мы как граждане, в свою очередь, можем с их мнениями не соглашаться.
Фото: Ната Боровик
О фактах и мнениях
Мы не можем исходить только из того, что журналистика должна выполнять воспитательную функцию в обществе, что-то классифицировать, решать за общество какие-то вопросы. Наша ключевая задача – максимально облегчить аудитории восприятие информации и выводы из нее. Наша функция – профессионализм в поиске экспертов, скрытых решений, документов, фактажа в целом. И презентация этого фактажа аудитории, которая уже и принимает решение. А у нас очень часто так получается, что поиск фактов оказывается слишком трудозатратен, поэтому журналисту проще высказать свое частное мнение. И это, конечно, неправильно, ведь первая задача – проинформировать население, а не сразу засыпать его нашими выводами.
О диалоге с властью
Власти и правоохранительные органы не готовы воспринимать критику. Мы ведем системную работу по вопросам физической безопасности журналистов, ежемесячный мониторинг, следим за ситуациями, которые тянутся уже долго, как вот в случае с фронтовой журналисткой Натальей Нагорной, на съемочную группу которой напали правоохранители. Мы накапливаем много фактажа и когда приходим к правоохранителям с ним, они просто теряются. И в таких случаях власти выбирают следующую стратегию. Во-первых, бойкот всех публичных мероприятий на эту тему, публичных отчетов, круглых столов и так далее. А во-вторых, классическая дискредитация НСЖУ с помощью пресловутой «руки Кремля» и обвинения в сотрудничестве с Москвой. На практике, например, Артем Шевченко, директор Департамента коммуникации МВД, или отказывается комментировать ситуацию вообще, или в конце своих комментариев пытается как-то оскорбить НСЖУ, рассказывая о связях с Россией и применяя прочие примитивные стратегии.
«Наша функция – профессионализм в поиске экспертов, скрытых решений, документов, фактажа»
_
Фото: Ната Боровик
О бюрократии
Часть журналистов сознательно отказываются писать заявления. У некоторых это просто личный принцип, ну вот не пишет человек никогда таких вещей, и все тут. Например, фотокорреспондент агентства Associated Press Ефрем Лукацкий, который недавно пострадал от действии полиции, жалоб не писал, у него такое правило. Он считает, что не стоит полиции тратить на это ресурсы, пусть лучше убийства раскрывают.
Но многие просто не верят в эффективность такого метода борьбы за права. Не хотят тратить свое время, так как не верят в результат. НСЖУ не выступает в роли учителей, и мы не пытаемся указывать журналистам, что им делать и как поступать в таких ситуациях. Но мы считаем, что с системой лучше всего бороться ее же методами. Если система практикует бюрократию, значит и нам будет эффективней оставить заявление. Если нет заявления, то пройдет время, следов не останется, и уже не к чему будет апеллировать. Поэтому мы сторонники юридического метода, у нас есть юристы-партнеры, которые готовы бесплатно оказывать помощь журналистам.
«Мы – продавцы историй»: мастер-класс от Любомира Левицкого
Но я понимаю и тех журналистов, которые не видят смысла в заявлениях. Правоохранительная система, увы, не дает никаких позитивных сигналов, которые могут повысить веру в такой метод борьбы. Яркий кейс, который это иллюстрирует – программа «Наші гроші» и нападение на их съемочную группу по делу тогдашнего зама Авакова Чеботаря, то самое дело о рюкзаках. Был резонанс, дело возбудили, два года журналисты ходили, давали показания, надеялись на результат. А потом дело было закрыто из-за того, что прокурор заявил, что его подпись на одном из включенных в дело документов подделана. Система сознательно два года затягивала расследование резонансного дела, журналисты тратили свое время и силы, а в итоге результата нет.
О защите журналистов на оккупированных территориях
Оккупированный Донбасс – это почти полностью серая зона, недоступная для наблюдателей, для посещений и защиты. Это невероятный вызов для всех нас. Поэтому стоит повышать внешнее дипломатическое давление на сепаратистов, на тех, кто там контролирует ситуацию, на Россию. Если журналист попал там в беду, его фамилия должна быть на слуху. Сейчас это в первую очередь Станислав Асеев, который уже больше года в плену.
В свое время на площадке ОБСЕ в Вене мы вместе с Союзом журналистов России подписывали заявления солидарности с пленными журналистами на Донбассе. Эти заявления имели эффект прямого действия, восемь фигурантов списка пленных журналистов сейчас на свободе. Один из них, Валерий Макеев, написал книгу «100 дней плена, или Позывной 911». Такие механизмы тоже нужно использовать, иначе никак. Это не просто, ведь даже миссии ООН и Красного Креста почти не имеют доступа к, например, Асееву, и это очень болезненный вопрос.
Фото: Ната Боровик
А если говорить о Крыме, то тут ситуация чуть более открытая в плане доступа к информации. Например, дело Николая Семены, которого российские власти обвинили в «сепаратизме». Мы имели доступ ко всей информации и даже могли выходить на связь с самим журналистом через Facebook. И мы рады, что у него хотя бы условный срок, хотя это все равно преследование и нарушение свободы слова.
Есть и дела журналистов, которые находятся на территории России. Например, дело Романа Сущенко, обвиненного в «шпионаже». НСЖУ призывает украинских журналистов воздержаться от поездок в Россию. А от поездок по личным мотивам просто отказаться. Если речь идет о служебной поездке, то лучше, конечно, тоже отказаться, но если уж есть необходимость, это должен быть подготовленный квалифицированный журналист, со всеми необходимыми документами, телефоном, номерами горячих линий и так далее. Дело Сущенко – это хороший маркер ситуации. Мы стоим на той позиции, что он не вел никакой подрывной деятельности, но, тем не менее, его кинули в тюрьму.
О цензуре в интернете
«Если журналисты солидарно начинают задавать политикам одни и те же неудобные вопросы, то политики оказываются к этому не готовы»
Но очевидно, что расслабляться не стоит. Чем ближе к выборам, тем больше вероятность, что из ниоткуда внезапно всплывет очередной вредный для свободы слова проект. Мы не застрахованы от любых репрессивных инициатив.
И все равно, если удается поднять резонанс в журналистских кругах, если журналисты солидарно, независимо от своих телеканалов и изданий, начинают задавать политикам одни и те же неудобные вопросы, то политики банально оказываются к этому не готовы. Если нам удается затащить их на территорию дебатов, оказывается, что аргументов в пользу их репрессивных проектов у них недостаточно. Нам главное не пропустить период между появлением такого проекта и голосованием в парламенте, то есть момент, когда можно начать публичные дебаты. Это показала и ситуация, например, по пересмотру режима работы журналистов в парламенте, закрытые кулуары и отдельный пресс-центр.
О региональных медиа
Отдельная непростая проблема – это защита прав журналистов в регионах. В нашем «Индексе физической безопасности журналистов» мы постоянно фиксируем случаи насилия над региональной прессой. Для многих журналистов вопрос личной безопасности и свободы слова входит в режим чуть ли не выживания и тревоги за свое здоровье. Когда представители политических сил, например «Свободы», избивают главного редактора газеты за репортаж о детском православном лагере. Или взять, например, ситуацию в Каменском Днепропетровской области. За полтора года зафиксировано пять случаев поджогов машин журналистов и даже поджог редакции. Мы писали обращение в СБУ, чтобы взяли эти дела на контроль и переквалифицировали в терроризм. Потому что это и есть терроризм – запугивание журналистов.
Фото: Ната Боровик
О парламентских слушаниях
Одна из наших главных задач – это организация парламентских слушаний по вопросу безопасности журналистов и свободе слова. То есть площадка, куда должны прийти не рядовые правоохранители, а руководители ведомств, МВД и прокуратуры, президент и прочие представители власти, и отчитаться в присутствии дипломатов и представителей международных организаций, что они делают для защиты свободы слова.
Пока в этом деле у нас есть несколько промежуточных побед. Комитет свободы слова ВР поддержал идею проведения слушаний, спикер заявил, что готов внести на голосование вопрос об их проведении. Если мы сейчас дожмем эту ситуацию, и слушания пройдут в этом году, то это будет победа и хороший сигнал для общества. А оценить отчет властей должны будут в первую очередь фигуранты нашего «Индекса», то есть пострадавшие журналисты, которых били, жгли, которые были в крови. Они должны ответить на вопрос, защищает их система или нет. Пока я не встречал ни одного такого журналиста, который считал бы себя защищенным.
