На пресс-конференции 5 сентября он в шутку признался, что необходимые для батальных сцен лошади обходились съемочной группе по $ 100 каждая. Что ж, лошади действительно прекрасны. На что же была потрачена остальная часть 47-миллионного бюджета фильма (23,6 миллиона гривен из которых – бюджетные)?
Для многих украинцев, которые на протяжение последнего месяца постоянно видели ситилайты с рекламой фильма Олеся Янчука «Тайный дневник Симона Петлюры», но заранее не интересовались его актерским составом, поход в кино может стать сюрпризом. Ведь мелодраматический кадр, выбранный для продвижения картины, изображает Петлюру вовсе не с супругой (как легко решить, глядя на постер), а с дочерью.
_
Фото: Ната Боровик
Почему в пару Сергею Фролову на промо не дали Ирму Витовскую (именно она сыграла жену атамана), вполне понятно: юной актрисе Виктории Янчук нужны пять минут славы. Увы, по сценарию она получила даже больше. Желание вывести на первый план не трагическую героиню (которой, безусловно, была жена Петлюры, пережившая на много лет и мужа, и дочь), а некое воздушное, восторженное и невинное – особенно в вопросах актерского мастерства – создание, отчасти даже интересный ход. Он не дает никому затмить мрачную рефлексию в исполнении Фролова, которому эмигрантская тоска удается блестяще; зря актер скромно оправдывался на пресс-конференции, что он и украинским-то на должном для роли уровне не владеет.
_
Фото: Ната Боровик
Вот только качественно обрамить историю протагониста у творческой группы фильма не вышло. Заглавный дневник, который в начале ленты садится читать дочь Петлюры, – метаприем, который работает лишь до 2/3 ленты. Ведь нельзя, чтобы повествование оборвалось вместе с дневником (иначе фильм можно было бы назвать «Симон Петлюра и хруст французской булки»). Убив на экране героя со всеми его сомнениями и гнетущими воспоминаниями, необходимо было осветить и его последующую демонизацию Москвой: здесь-то и начинается настоящее мифотворчество картины.
_
_
Создатели «Тайного дневника» не скрывали, что их цель – развенчать советский миф о Петлюре; создать вместо нарратива о Петлюре-антисемите и бандите свой контрмиф. Как только прекращает хрустеть пресловутая булка (и начинают хрустеть шейные позвонки – ей-богу, фильмы со столь статичной камерой способствуют развитию остеохондроза), ленту впору переименовывать в «Тайный сионист Симон Петлюра». «Тайный» – потому что дневниковые флешбэки лишь дают понять, что однажды Петлюра в личном разговоре с нерадивым сотником осудил погромы, творившиеся вопреки приказам. Заявить о проеврейской позиции Петлюры во время суда над его убийцей приходят эпизодические герои (одного из которых сыграл Алик Шпилюк), никак не фигурировавшие ранее в сценарии. Неясно, зачем тогда вообще нужен был вымышленный дневник – такое интимное средство коммуникации, – если воззрения Петлюры все равно пришлось раскрывать не через него, а окольными путями.
Все о фильме Сергея Лозницы «Донбасс» (ОБНОВЛЯЕТСЯ)
Прямая речь Петлюры о поисках утраченного времени («прошлого все больше, будущего все меньше») так безлична, лишена конкретных сожалений и покаяний, что могла бы принадлежать любому современнику-émigré. Но он – не рядовой человек, а историческая личность; чтобы вы не забывали об этом, перед вами пройдет вереница других исторических личностей, с которыми в разное время пересекался путь героя. Вас ждет скетч (по-другому это не назовешь) с участием Михаила Грушевского в исполнении Богдана Бенюка и Владимира Винниченко в исполнении Евгения Нищука. Позже актрисе, исполнившей роль Розалии Винниченко, будет позволено легонько прикоснуться к безупречной укладке господина Виннищука – тоже эмигрировавшего и приступившего к рефлексии.
_
_
Режиссер уверяет, что все актеры проходили кастинг; что ж, в следующий раз пробы не мешало бы делать коллективными. Потому что если по отдельности в инкарнации Петлюры-Винниченко-Грушевского еще можно поверить, то экранная химия превратила их трио в аналог «Черной гадюки» с Лори, Аткинсоном и Фраем. Юзефу Пилсудскому в исполнении Сергея Кучеренко тоже не повезло – с кителем; почему «последнего польского шляхтича» нарядили в форму на пару размеров меньше положенного – еще одна загадка фильма. (Возможно, чтобы хоть в чем-то лидеру поляков, заграбаставшему по условиям договора с Петлюрой ряд украинских земель, было некомфортно.) Наконец трудно отделаться от ощущения, что выдающийся театральный режиссер Юрий Одинокий, исполнивший роль московского агента Володина, в актерской ипостаси попросту боится камеры.
_
_
Было бы нелепо обвинять Янчука в том, что у него мелодрама хаотично сменяется военной драмой, документальными врезками (где Петлюра то собственной персоной, то фроловской) и подобием вестерна. Если таков его метод изобразить хаос войны – он имеет право на существование. Кое-где нелинейность фильма рождает интересное соседство сцен: после казни Петра Болбочана (Роман Мацюта) в 1919 году нам внезапно показывают Петлюру с семьей в парижской церкви – будто бы кающегося за содеянное. Даже среди схематичных батальных сцен, где вместе с отсутствием боевого духа измученные петлюровцы демонстрируют похвальное отсутствие щетины, затесалась отличная – рубка в камышах, когда камера наконец-то становится участником событий и мечется, не разбирая своих и чужих.
_
_
Другое дело – то, что все это сменяется нелепейшей судебной драмой, в которой Олесь Янчук сыграл (сообразно со своей задачей как режиссера) прокурора в деле об убийстве Петлюры. Конечно, он хотел для своего героя самого лучшего: даже организовал ему с женой комнату с видом на Эйфелеву башню. Он не мог отказать ему и в жалком смешном антагонисте, блестяще сыгранном покойным Олегом Треповским: убийца, анархист и графоман Шварцбард, легко забыл ужасы войны на стороне Иностранного легиона и отрядов Котовского, зато убиенный Петлюра будет мерещиться ему в кейптаунском мареве до скончания века. Но все же выставлять на посмешище несимпатичных автору персонажей позволительно в субъективных байопиках, тогда как жанр серьезной исторической драмы этого не терпит.
_
_
Зато неожиданно хороша и по-хорошему неуютна финальная сцена, где Фролов предстает простым прохожим, засмотревшимся на свое отражение в витрине на современной улице. Она возвращает нас к эпиграфу из Фолкнера («Прошлое не мертво. Оно даже не прошло»); позволяй Янчук себе больше таких надисторических выпадов, его фильмы не просто стали бы лучше, но и вышли бы за рамки кинематографа внутреннего и диаспорального потребления. А что, пусть зрители в условной Франции и не слишком различают всех этих украинских исторических деятелей с фамилиями на -ра, зато и фамилии Нищук/Бенюк им, к счастью, ничего не говорят.
2018 © «Національна кіностудія художніх фільмів імені Олександра Довженка», All rights reserved
