Война, представленная журналистом, и война, пережитая в армии, — об отличиях между ними мы говорили с коллегами из медиа, которые были в АТО не по работе, а отслужили в строю. Их мнение интересно тем, что войну они воспринимают с двух ракурсов: как медиапрофессионалы и как солдаты.
В новом спецпроекте мы будем говорить о войне, новостях и пропаганде. Чего не понять тому, кто «не нюхал пороха», чем отличается взгляд на войну с дивана и из окопа, как СМИ рассказывать о войне правдиво и объективно и какой должна быть информационная политика государства?
В первой публикации спецпроекта — медийщики-воины о том, как государству наладить коммуникацию с населением оккупированной и прифронтовой территорий, а также и с собственной армией, чего избегать, а на что обратить пристальное внимание.
Дмитрий Двойченков
— Коммуницировать с тамошними жителями нужно. Для меня показатель — жители Песок. Вначале мы от них слышали: «Вот если бы вас не было, нас бы не бомбили». Если бы солдаты с ними не общались, не помогали, то они остались бы при своем мнении. Но результат коммуникации: когда наша бригада уходила из Песок, люди плакали. Если бы мы им впаривали пропаганду, этого всего не было бы.
Местное население всегда жаловалось нам, что у них нет украинского ТВ. Нужно вещать не только на прифронтовые, но и на оккупированные территории, на Донбасс, на Луганск. Не надо суперподвигов: дайте доступ, и все. Это же несложно! Весь Красноармейск стоит выше Донецка. Поставьте там одну антенну!
У нас решили, что мы запретили российское ТВ — и все, мы победили в идеологическом плане. Почему мы не можем сделать сайты, зашифрованные под «ватные», как они делают? Можем! Я, например, готов, но у меня нет средств на это.
Солдаты на передовой сейчас сами проникают в информационное пространство: есть мобилки, в каждом блиндаже свой модемчик, антенна… Если ты не можешь что-то побороть, пусть этим займется государство: поставьте на роту одну спутниковую тарелку и раздайте всем интернет. А офицер по защите информации пусть отсматривает аккаунты.
Петр Бган
Руководитель отдела оперативной графики телеканала «112 Украина». В АТО — с августа 2014-го по сентябрь 2015-го. Младший сержант. 128 ОГПБр, командир САУ 2С1 «Гвоздика».
То, что на оккупированной территории нет украинских телеканалов, конечно, влияет на ситуацию, но не решающим образом. Люди все равно ездят к нам, знают, что здесь происходит, могут смотреть любой телеканал онлайн. Однако если при этом они предают свою страну, второго шанса я бы им не давал.
Там ведь есть и наши партизаны — те, кто сочувствует украинской власти. Вот с ними нужно коммуницировать. Чтобы они объясняли людям, раздавали какие-то листовочки. Кстати, одна из схем пропагандистской машины России — слухи. Если бы хоть на уровне слухов мы смогли подавать туда достоверную информацию, было бы неплохо.
«С любой информацией главное — не давить на людей»
А вот прифронтовых жителей мне очень жаль. Когда мы отступали, я видел картину, как старичок по полю, на санках, свою бабушку тянет. Его остановили, подумали, что какой-то сепаратист бежит или русский. А это был беженец из Никишина. Под этим ливнем снарядов идет в сторону Харькова. На это было жутко смотреть… Так что на линии «розмежування» надо обязательно проводить разъяснительную работу, рассказывать, что люди могут в любой момент выехать, что выход есть, что помогут. Но с любой информацией главное — не давить на людей. Любые СМИ там уже воспринимаются как пропагандистские: если российские такие, почему украинские — нет?
Солдата же интересуют простые вещи: где безопасно переночевать, в каком блиндаже, хорошо ли он укреплен. Увы, нормальной коммуникации в армии тоже нет. Вплоть до того, что когда ждешь разрешение на то, чтобы открыть огонь, то час, два, три проходит, сутки. Там уже все разбежались, а они говорят: «Ну, можете открыть огонь».
Илларион Павлюк
Надо вести жесткую беспощадную пропаганду. Когда мы говорим о вещании на ту сторону, речь не о СМИ, а в первую очередь — о ведении пропагандистской деятельности на территории, захваченной врагом, о деморализации врага и поддержке лояльных нам граждан. Должны быть листовки, гарантированное вещание хотя бы одного украинского канала, который подает нужные посылы на ту сторону. Сделать так, чтобы на любой гвоздь ловилось радио, ТВ-сигнал от украинских вещателей. Чтобы любой, кто хочет получить информацию не от Первого российского канала, мог поймать наш сигнал в Луганске.
«Мы облегчаем работу нашему врагу тем, что используем в журналистике неправильные термины»
И важно не пудрить людям мозги термином «сепаратизм». Сепаратизм есть там, где есть в основе желание народа добиться политической независимости и самоопределения. Нет такого народа — народ Донбасса, нет такого этноса — донбасский. Большая часть жителей этих территорий не поддержала идею о присоединении к России или отсоединении от Украины. Они уехали, и уехали сюда. Мы облегчаем работу нашему врагу тем, что используем в журналистике неправильные термины. Тех, кто с оружием в руках по ту сторону, я бы даже террористами не называл. Здесь идет война.
А для коммуникации государства с армией — есть устав, есть приказ… В армии я не был в ситуации информационного вакуума. Нам предоставили Wi-Fi-точку, мы разговаривали по интернету, читали новости. Командиры информировали нас обо всех нюансах.
Александр Сосовский
Когда ты на передовой, наступает информационный голод: что происходит в стране, как там на фронте за 50 км? Первая проблема со стороны государства — коммуникация с военными. Доходит какая-та одна газета на подразделение, и то месячной давности. Возможно, их печатают и в нормальном количестве, но они не доходят до конечного потребителя, кто-то просто не выполняет свою работу.
Но наибольшая проблема — это коммуникация государства с людьми на подконтрольной нам прифронтовой территории и на временно оккупированных. В этих зонах работает только сепар-тв и сепар-фм, там людей зомбируют каждую секунду. И простой солдат, общаясь с населением, делает намного больше, чем государство: делится последним пайком, помогает, «открывает глаза» и переубеждает. Такое впечатление, что ВСУ выполняют еще и функции Министерства информполитики.
Украина потеряла очень много времени. Нужно было сразу направлять туда наше телевидение, газеты, радио, ставить ретрансляционные башни, рассылать SMS, блокировать их пропагандистские сигналы. Есть и давние методы — агитснаряды, которых на складах уйма. Засыпать их тысячами листовок…
С людьми нужно хотя бы просто начать говорить, задавать обычные вопросы и получать столь необходимые для нас ответы. Показывать, что выход есть, что тут лучше, и одновременно демонстрировать настоящее лицо врага. К сожалению, я не вижу от отдачи тех, кто взял на себя ответственность вести страну. Тратятся деньги, а результат не тот, который хотелось бы видеть.
Фото: Максим Лисовой, Facebook Дмитрия Двойченкова.
