Сергей Радкевич (30 лет, Львов)
Несколько последних лет меня интересует протест против насилия в любом проявлении, и прежде всего – против военного насилия. Это, конечно, касается не только контекста Украины, а вообще человеческой природы как таковой. Моя работа является памятником жертвам. Именно так она и называется – «Монумент жертвам».
Она базируется на выкройках военной одежды. Я взял две выкройки, переведенные в линейно-конструктивную конфигурацию из металла, они по ортогоналях между собой перпендикулярно пересекаются и в конечном варианте образуют кубический объект, архитектурную форму, которая вообще не сообщает, что где-то присутствует знак агрессии. Ты вначале смотришь на объект и понимаешь, что перед тобой – конструктивная архитектурная форма, содержание ее вообще не понятно вначале.
«Современный человек привык к полуфабрикатам и быстрому восприятию. Поэтому здесь также стоит вопрос реципиента, зрителя – насколько он готов читать и вдумываться»
Виталий Кохан (30 лет, Харьков)
Моя работа – это набор вещей, который называется «Предметы со следами натуральных процессов». Я работаю с этой темой, потому что это мое личное исследования: интересуюсь, как течет вода, как распространяется свет по поверхности Луны. Эти процессы кажутся очевидными, но если их буквально показать, то они становятся гораздо более живыми и выразительными, чем что-либо рукотворное, что угодно, что ты можешь даже очень экспрессивно нарисовать.
Речь о природных процессах, которые происходят здесь и сейчас. Например, под микроскопом на нитке нарастают кристаллы соли, а при увеличении этот процесс становится грандиозным зрелищем. Все остальные работы также о якобы очевидных вещах, но я их акцентирую и делаю более выразительными.
Ярема Малащук (25 лет, Коломыя/Киев), Роман Химей (26 лет, Коломыя/Киев)
Мы сделали фильм-видеоинсталляцию. Идея заключается в том, чтобы изобразить людей, играющих самих себя на сцене. Это не обязательно украинцы, речь идет о людях в целом. Выходя на сцену как профессиональные хористы, они должны трансформироваться в определенных персонажей, но в этом случае мы их трансформируем в самих себя. Мы превращаем их в героев оперы Мусоргского «Борис Годунов», где есть партия народа.
У Пушкина и Мусоргского проблематика заключалась в том, что народ – это всегда обманутая масса людей. Тексты, которые авторы закладывали в либретто оперы, должны были призывать людей восстать. Но, в отличие от проблематики, заложенной Мусоргским, в нашем случае люди, которые текст повторяют, только репетируют его. И в этом повторе, в этой монотонности они стирают сакральное значение текста, просто не чувствуют его.
«В нашем фильме почти ничего не происходит, а в конце есть сцена, где падает бутылка с водой – это, по сути, единственное событие для людей в их монотонности»
Мы рассчитывали на то, что зрители будут заходить в наш зал и смотреть на свое отражение. Если будут внимательны да еще и прочтут название работы («На кого же ты нас покидаешь, отец наш» – собственно первая фраза из партии хора), то провести определенную сравнительную характеристику между собой и персонажами видео им будет несложно.
Как режиссеры мы использовали в видео такой затасканный прием, как монтаж аттракционов. В нашем фильме почти ничего не происходит, мы быстро меняем эпизоды, а в конце есть сцена, где падает бутылка с водой – это, по сути, единственное событие для людей в их монотонности.
Иван Светличный (29 лет, Харьков/Киев)
Мой проект – это визуализация сценария к спектаклю. Это сценарий, который создается вживую благодаря анализу низкого протокола интернета. В течение выставки генерируется сценарий и декорации.
Программировал я все сам, кроме низкого протокола, с которым мне помогали программисты. DNLP – берется пакет данных и отправляется на сервер в другую страну, например в Америку. Там он обрабатывается и возвращается обратно, а уже здесь анализируется на высшем уровне программирования. Из этого строится геометрия и логика движений актеров. Это не эстетская вещь, просто в реальном времени формируется сценарий для другого проекта. Это инсталляция, которая использует перформативные вещи в своих целях, работает с восприятием зрителем больших массивов данных, которые затем переводятся на язык, уже понятный актерам, а дальше это превращается в перформанс.
Роман Михайлов (28 лет, Харьков/Киев)
В моем проекте речь идет о героизации. Проект состоит из двух частей. Компьютерная игра – это продолжение предыдущей моей выставки «Страх», здесь тот же герой. В игре он постоянно убегает от своего страха, а параллельно происходит катастрофа. Ты выбираешь, за кого играть – за страх или за человека, и в итоге можешь или убегать, или догонять. Заодно будет подсчитываться количество тех, кто выбрал каждую из ролей. Игра, с одной стороны, веселая, с другой – напряжная, но в принципе это стеб над всем социальным.
«По-моему, поколению Z не нужны герои и сами они тоже не хотят ими становиться»
Вторая часть называется «Нет игры, нет героя». Она о том, что или кто является героем для нового поколения Z, рожденного после 1996 года, им сейчас по 20. По-моему, им не нужны герои и сами они тоже не хотят ими становиться. В отличие от поколений предыдущих, у нового поколения просто другие цели. Собственно, портреты этих «негероев» и выполнены в классической манере. Они в весенней одежде на лужайке, где это – неясно, лица их тоже не распознать, потому что узнавать их и не нужно, ведь они никакие не герои. Но стоят они в уверенных позах.
Я старался сделать так, чтобы по их одежде угадывалось определенное время, чтобы было понятно, сколько им лет и что это за период. На основе живописи создана игра, которая просто является медиумом наравне с изобразительным искусством.
Николай Карабинович (29 лет, Одесса)
Моя работа называется «Голос тонкой тишины». Это личная история, которая трансформируется в глобальный нарратив. В 1949 году моего прадеда, грека, репрессировали в Казахстан. Об этом я слышал много рассказов от своего отца, который никогда не видел собственного отца и лишь по рассказам матери знал эту историю. Он всегда хотел поехать на его могилу, и я решил осуществить это вместе с ним.
Первая часть проекта – это песня в особом жанре, который называется рембетика. Это греческая песня; жанр начал складываться где-то с конца XIX и в основном создавался переселенцами из Малой Азии. Переселенцы – также важная история для работы, те, кто были изгнаны в 1922 году (речь идет о Малоазийской катастрофе. – Ред.), и создали эту музыку. Песню для выставки я записал вместе с берлинским музыкантом Юрием Гуржи, у которого тоже греческие корни.
«Музыка – это основной из моих языков»
Вторая часть – это фотография, на которой запечатлен знак. Его я установил в поселке Шелек, где умер прадед, это в 120 километрах от Алматы. Знак представляет собой старый громкоговоритель, из него доносится песня, точно так же, как звучит в зале на выставке. В Казахстане она будет играть все время – я съездил и нашел людей, которые живут там с тех же времен, что и мой прадед, с их помощью я установил знак, они и заботятся теперь о нем.
В своей практике я постоянно работаю с музыкой: такая себе музыкальная антропология. Музыка – это основной из моих языков.
Саша Курмаз (31 год, Киев)
Проект состоит из ряда работ, над которыми я работал последний год, и которые все объединены под общим названием «Хроника текущих событий». Они связаны с моим ощущением событий в Украине сегодня и текущим положением дел. Это видео, фотография, объект, собранные в одном пространстве.
Документация акции, которая проходила на одном из полузаброшенных кладбищ, была сделана в Киеве 22 января этого года. Дальше – ряд работ, которые я делал на протяжении года. Вот 12 рам: в каждой раме – большая фотография, она состоит из двух слоев: нижний – это фотография обыденной городской жизни, а сверху наложены черные снимки. На каждом из этих снимков есть даты, и каждый черный снимок равен жизни человека, который воюет за нас на востоке. Количество черных квадратиков соответствует количеству ушедших за один месяц в году. И эти черные квадратики перекрывают нашу повседневность каждый месяц.
Работа «Наша мета – комунізм» – это фотография фрески на фасаде школы в Черниговской области в селе Красный Партизан, которое сейчас называется Володькова Дивыця. Эту фреску уничтожили в 90-х. На четырехканальном видео, состоящем из найденных работ и моих видеоработ, которые замиксованы в видеоколлаж, происходят разные события: и частные, и общеполитические. А вот еще маленькая фотография со стихотворением одной прекрасной московской художницы Анны Глазовой.
Алина Клейтман (26 лет, Харьков)
Цель моей работы? Мне нравится такая формулировка, она меня вдохновляет. Когда ее слышишь, кажется, что занимаешься чем-то полезным и по-настоящему функциональным. Действительно, у этого проекта есть цель: я хочу внедрить зрителя в ситуацию, в которой он сможет проследить причинно-следственную связь в вопросе нарушения личностных границ, и что оно за собой влечет. Человек, чьи границы с детства разрушали разными способами (физическим, эмоциональным, разными видами насилия), вырастает несколько травмированным. Его целостность, если мы ее визуально представим в виде оболочки, нарушена, она в дырах. И если человек не проведет осознанный анализ, в эти дыры всегда будут попадать какие-то персонажи, и это будет повторяться бесконечно. Я воссоздаю ситуацию или образы, которые заставят вспомнить ее и задуматься, пересмотреть.
Мне кажется, работа зайдет украинскому зрителю, потому что она жизненная. Это маленькая квартира, в которой любые процессы происходят слишком близко. Это само по себе нарушает границы.
Евгений Самборский (33 года, Ивано-Франковск/Киев)
Моя работа состоит из четырех проектов. Все они связаны методом совместной работы. То есть они созданы не только мной, а вместе с группами людей или с отдельным человеком, и никто из них не имеет прямого отношения к искусству. Первая работа называется «Говорит Ивано-Франковск». В течение двух недель я работал в местной психиатрической больнице с пациентами и персоналом. Мы создавали работы на тему города и демонстрировали их в городском пространстве. Таким образом горожане и гости города могли познакомиться с людьми, находящимися в учреждении закрытого типа, но тоже горожанами.
Второй проект – «Лаборатория друзей»: в течение двух месяцев на летних каникулах я работал в детском приюте. Дети, у которых нормальные отношения в семье, летом где-то путешествуют, а эти – в течение трех месяцев закрыты в приютах. Я решил создать проект, который скрасит их лето. За два месяца мы превратили спортзал детского приюта в галерею, у нас было два выездных пленэра в Карпатах, а по окончании совместной работы мы устроили выставку.
«Я увидел гетто, в которое не решился зайти, – я не ожидал, что так в Украине люди могут жить. Я хотел узнать о цыганах, о том, как местное население живет с ними, коммуницируют ли они между собой»
Третий проект создан в одном из крупнейших цыганских поселений Украины в Ужгороде, в районе Радванка. Я был на резиденции в Ужгороде, изучал город и, случайно попав в этот район, увидел гетто, в которое не решился зайти, – я не ожидал, что так в Украине люди могут жить. Я хотел узнать о цыганах, о том, как местное население живет с ними, коммуницируют ли они между собой. После экскурсии стало понятно, что надо сделать обычный пленэр, когда художник выходит с красками и рисует то, что видит. В проекте принимали участие в основном дети. В результате я получил новый опыт, а они – возможность посмотреть по-иному на ту среду, в которой живут.
Четвертый проект создан специально для выставки. Это совместная работа с моим отцом. Мы вместе сделали его скульптурный портрет в молодом возрасте – примерно в том, в котором он «сделал» меня. Эта работа была поводом проводить некоторое время с папой, узнать о нем больше. Также – чтобы он узнал больше о том, чем занимаюсь я. В эту работу входит живопись, автопортрет, который я создал сам: это тоже вроде сотрудничества художника-профессионала с другим человеком. Я написал его в детстве. В экспозиции он почти напротив папы и смотрит на всю выставку.
О каждом из четырех проектов снят фильм, они тоже в экспозиции.
Анна Звягинцева (30 лет, Киев)
Я работаю с рисунком, и данная работа – это сочетание фотографии, объекта, объекта-рисунка. В экспозиции все вещи – найденные, я их не создавала. Это сродни коллективному бессознательному рисованию. Работа размещается на полу. Это объект из графитной бумаги, очень легкой и хрупкой, повторяющий каракули, которые оставляют люди, когда расписывают ручку. Я уже во второй раз работаю с этой темой. Вероятно, в процессе фигуры будут разрушаться зрителями.
Еще один объект – пыльные очки. Теоретически их можно надеть, но при этом ты ничего не увидишь, потому что все будет затуманено. Мне кажется, что пыльные очки могут больше давать отсылку к политической ситуации, наслаивать какие-то социальные контексты. Еще есть найденные и зафиксированные рисунки. Я не думаю, что этот проект зрительно какой-то специфически украинский, он больше про осознание того, что ты являешься частью чего-то общего, и твои действия совершаются в унисон с действиями множества других людей.
Фотографии предоставлены PinchukArtCentre © 2018. Фотограф: Максим Белоусов
