Недавно компании исполнилось 15 лет – это отличный повод порефлексировать не только над собственными достижениями, но и над тем, как за столько времени изменился украинский кинозритель.
О прокатных успехах «Дома, который построил Джек»
Денис: Я думаю, что это очень успешный проект. Когда мы начинали им заниматься, то за два года до выхода прочитали сценарий, ждали этот фильм. И наши ожидания были в два, в три раза занижены по сравнению с тем, что реально получилось, – хотя Триер это и бренд, но в данном случае он снял действительно экстремальное кино и перешел границы, которые для украинских зрителей что-то значили. Показы посетило больше 25 тыс. человек в Украине, и мы очень довольны прокатом.
Понятно, что это провокация; Триер вообще мастер провокаций. Но в целом мы считаем «Джека» тем же, чем для Феллини был «Восемь с половиной» – личная «обнаженка», рефлексия на самого себя. И я рад, что большинство людей восприняли этот фильм более-менее адекватно.
Денис Иванов. Фото: Анна Федорук
Иногда мы берем и фильмы, которые могли бы выпустить какие-то мини-мейджоры или мейджоры. Эти фильмы могут собрать больше, чем «Дом, который построил Джек», но гордиться ими мы бы не стали. Мы гордимся такими фильмами, как «Донбасс», как «Холодная война», как «Лето» Серебренникова, которые, быть может, собирают не больше 100 тысяч зрителей, а свои от 15 до 30 тысяч – но каждый раз мы понимаем, что это маленькая победа, потому что для многих людей пойти на такое кино – это до сих пор эксперимент. Но их становится больше: «Дом, который построил Джек» не показывался, например, в Херсоне и Николаеве, и наши френды из этих регионов массово сетовали на это. Так что публика там уже есть, надо просто работать с кинотеатрами.
…и о прокатных неудачах
Денис: Бывает и так, что фильм не выстреливает: то дата проката была пустая, а стала загруженная, или вышла пиратка и «убила» фактически наш релиз. А бывает, что смотришь кино на фестивале или кинорынке, или дома на просмотровках, и искренне в него веришь – а потом это кино встречается с реальным зрителем. И бывает, что, находясь в аудитории где-нибудь в Северной Америке, ты ощущаешь всеобщее восхищение, а здесь этого не происходит – кино это все-таки искусство интерактивное, и от того, как реагирует публика, даже ничего не произнося вслух, фильм может восприниматься совершенно иным образом. Вот за перипетиями «Человека, который убил Дон Кихота» мы следили на протяжении пяти лет, он переходил от одних продюсеров к другим, и когда мы смотрели его на кинорынке в Каннах, реакция была восторженной – здесь же многие люди его не поняли. Но назвать это провалом нельзя – мы гордимся, что выпустили эту картину, несмотря ни на что.
Фото: Анна Федорук
Если я говорил, мол, «расплодилось конкурентов», то в шутку. На рынке сейчас адекватная ситуация, которая заставляет каждого игрока развиваться и лучше работать. Есть какие-то картины, которые могут оказаться и у мейджоров, и у мини-мейджоров, у независимых или бутиковых компаний. Но нам картин хватает. Никакая компания не сможет адекватно выпустить 8–10 фильмов в месяц, охватить все от американского независимого кино до французского, немецкого – просто может не хватить ресурсов.
О звездах, которые (не) приезжают на фестивали
Илья: Это больная тема для организаторов любых фестивалей и дистрибьюторов в Украине. Рынок у нас все-таки достаточно небольшой. Быть может, ситуация изменится и нашу страну станут замечать на карте, но сейчас, когда говоришь «приезжайте в нашу чудесную Украину, приезжайте к нам в Киев», большинство больших звезд реагирует прохладно – во-первых, мало знают о самой стране, а во-вторых, их не может заинтересовать финансовая составляющая промоушена фильма. Агенты, дистрибьюторы, сейлзы не скажут «обязательно приедем», пока промоушен не будет способен принести миллионы кассовых сборов.
Как вы знаете, мы организовывали и Одесский кинофестиваль – там актуальны те же проблемы, что и для наших небольших фестивалей. Тем не менее, у нас были заслуги – в первую очередь в сфере французского кино. Приезжала Жюльет Бинош, когда делали «Французскую весну», приехала Натали Бай – так что звезды у нас так или иначе есть.
О насилии в кино
Денис: Поскольку мы специализируемся на арт-кино, которое исследует границы возможного, то выпускали и «Олдбой» Пак Чхан Ука, и его же «Служанку», и «Любовь» Гаспара Ноэ в 3D – а это фактически порнофильм, снятый в киноформате, – и острополитические картины.
Показывая «Лето» Кирилла Серебренникова или «Донбасс» Сергея Лозницы, мы идем на риск, и это всегда чуть-чуть страшно, что люди неправильно поймут, неправильно «считают», не то подумают, обвинят в том, чего ты не делал. Но раз мы уже беремся за такие темы, то на риск идти необходимо.
Фото: Анна Федорук
По мере того, как развивается кино, растет и зрительский опыт. Режиссеры, которые продолжают снимать новые фильмы, опираются на этот предыдущий зрительский опыт и пытаются его преодолеть, выведя зрителя из состояния комфорта. Я бы не сказал, что это основная тенденция сейчас в кинематографе, потому что на фоне условно «кровавых» фильмов вроде «Мэнди», «Дом, который построил Джек» и «Тебя никогда здесь не было» выходит кино совершенно пасторальное – «Рома» Альфонсо Куарона, «Холодная война» Павликовского. Это фильмы, которые исследуют совершенно иную сторону кинематографа, пытаются найти новую искренность. Но да, некоторые фильмы порой выходят даже и за рамки приличия: трэш-хоррор-комедия «Мэнди», с одной стороны, эксплуатирует все снятые до нее B-movies, хорроры и слэшеры, но с другой стороны – из этих кубиков фильм собирает нечто новое, в некоем новом стиле. Мы следим за разными направлениями кинопроцесса, нам все это кино нравится, все оно кажется нам важным. А что будет через два-три года – тяжело, на самом деле, предположить.
Кинопрокат все-таки консервативный вид медиа: как бы мы ни прыгали выше головы, все равно хороший трейлер, хороший постер и совет друзей, на что пойти в кино, привлекает больше внимания, чем какие-то специальные маркетинговые акции.
Насилие и кровь в кино – зачастую лишь спецэффекты, эстетизация насилия. Тот же фильм Мирослава Слабошпицкого «Племя» многие считают очень жестоким, хотя жестокости там в сто раз экранного времени меньше, чем в том же «Мэнди» – просто это насилие не эстетизировано, и за счет этого оно очень сильно трогает. Порой режиссеру, который хочет что-то сказать зрителю, приходится этого зрителя выводить из зоны комфорта тычками, чтобы он стал восприимчив и избавился от автоматизма восприятия.
О продвижении в интернете и по старинке
Денис: По поводу принципов продвижения в сети нужно спрашивать у менеджерки digital-коммуникаций Кати Василевской. Она этим занимается с душой. У нас в команде так получается, что некоторые направления развиваются ответственными за них людьми – так что конкретные приемы вырастают из конкретного человека. Мне нравится то, что получается – мне кажется, что какая-то здоровая доля иронии уместна. Тот же «Дом, который построил Джек» – это ведь на самом деле не драма о маньяке, там есть много моментов с мега-черным юмором; а все коммуникации так или иначе отталкиваются от самого фильма. Никто ведь не будет потешаться над какой-то военной драмой; мы не шутили над фильмом «Донбасс». Плюс кампания «Джека» – это стеб над новогодними слащавыми поздравлениями-проектами-елочками-игрушечками-свиночками и так далее. Мне кажется, наша аудитория примерно в таком стебном ключе и поняла наш проект «Новогодние арт-хиты» в кинотеатре «Жовтень».
Как только мы что-то интересное придумываем в плане продвижения, сразу начинаем это воплощать – между задумкой и внедрением проходит мало времени, из-за чего порой случаются легкие производственные «припадки». Но если разобраться, кинопрокат все-таки консервативный вид медиа: как бы мы ни прыгали выше головы, все равно хороший трейлер, хороший постер и совет друзей, на что пойти в кино, привлекает больше внимания, чем какие-то специальные маркетинговые акции. Хотя в этом году, когда выходил фильм «Лето», мы решили в Киеве, в Одессе и Харькове «забомбить» асфальт нанесением надписей – хотели поначалу и на заборы, но потом решили, что нас могут наказать. Надписи до сих пор не сошли – вроде бы классный маркетинговый ход, но все равно мнение ближайшего окружения является определяющим для зрителя.
Из тех тенденций, что мы наблюдаем – гораздо меньше стало наружки, digital стал серьезным двигателем. Если же мы говорим о маркетинговых кампаниях мейджоров – то они, как правило, отформатированы и опираются на материалы, которые кем-то утверждены в Калифорнии, в Лондоне и так далее. В украинском кино полная свобода – здесь тебе не диктуют, какой сделать постер, как продвигать. Я внимательнее всего слежу именно за такими кейсами, они мне кажутся самыми интересными.
О том, как отвоевать аудиторию «Скаженого весiлля»
Денис: У нас нет усредненного портрета нашего зрителя, потому что нельзя сказать, что аудитория фильма «Мэнди», фильма «Холодная война», «Сильвио и другие» или фильма «Зеленая книга», который выйдет в конце января, – это одна и та же аудитория. Одни могут плеваться от «Дома, который построил Джек» и боготворить «Сильвио и другие». Раньше мы часто делали ошибку в продюсировании, когда пытались именно усреднить: делали проекты вроде бы «для всех» – и ни для кого. А хотелось бы делать проекты для каждого.
Фото: Анна Федорук
Условный зритель «Скаженого весiлля»? Он пойдет на «Зеленую книгу» и поймет, что это совершенно его кино. Аудитория таких фильмов парадоксальным образом может пересекаться в очень большом объеме, и в этом нет ничего ужасного.
Мы выступаем не кинокритиками, а людьми, которые распространяют кино. Конечно, бывает такое, что мы прокатываем фильм, который мне лично субъективно не нравится – но он может нравиться другой части команды и объективно быть великим кино.
О прокате российских фильмов
Денис: До «Лета» мы с российским кино почти не работали – за исключением фильма Звягинцева «Возвращение». Фильм Серебренникова взяли, потому что, с одной стороны, это часть общей культуры. Все-таки Цой и Майк Науменко были людьми, которые определили направление движения советской музыки в тот период. С другой стороны, мы посчитали этот фильм мировым кино – на уровне с «Холодной войной» Павла Павликовского. Мы не прокатываем российские фильмы, которые работают на локальную аудиторию. И мы бы не взялись за этот фильм, если бы не ситуация с самим Кириллом Серебренниковым, который по факту является политическим заключенным. Для нас это был своего рода акт воли – мы решили, что фильм такого уровня, снятый этим режиссером на эту тему, мы просто обязаны показать.
О проблемах киноСМИ
Денис: Говоря о проблемах украинских СМИ, пишущих о кино, я имею в виду, что по сравнению с развитыми кинематографиями у нас сама инфраструктура – в том числе медийная – находится на более низком уровне. Есть кинокритики, которые пишут рецензии на фильмы или обзоры, топ-10; есть люди, которые погружаются в ту или иную часть кинопроцесса. Но в плане медиа у нас мало – или их нет – индустриальной журналистики в том виде, в котором она есть в развитых кинематографиях. Есть медиа, которые занимаются этой темой и пытаются разобраться, есть Сергей Васильев, который анализирует и сравнивает бокс-офисы, есть профессиональные издания – «Телекритика», «Медианяня».
Когда я говорю об относительной культурной бедности, я не имею в виду, что у нас всего этого нет – но только если умножить на 10 все, что есть, начиная от количества киноэкранов и заканчивая медиа, которые пишут о кино, то получится то, чего мы достойны.
Но если посмотреть на какую-нибудь Польшу, Францию, Россию – там все по-другому. В той же России есть «Бюллетень кинопрокатчиков» – профессиональное издание, которое мало того, что публикует и анализирует бокс-офисы, оно также делает прогноз, индексы «сарафанного радио», следит за выходами «пиратки» – так что есть целый пласт журналистов, которые занимаются именно анализом процесса и тем самым помогают ему развиваться.
Еще у нас пока отсутствуют серьезные кинематографические исследования, т. е. когда не просто печатаются пресс-релизы и результаты бокс-офисов, а анализируется, почему так произошло, сравниваются разные кинематографии, разные модели работы фильмов. Место журнала «Кiноколо» (перестал выходить в 2009 году. – Ред.) пока еще никто не занял. Мне этого всего не хватает. Когда я говорю об относительной культурной бедности, я не имею в виду, что у нас всего этого нет – но только если умножить на 10 все, что есть, начиная от количества киноэкранов и заканчивая медиа, которые пишут о кино, то получится то, чего мы достойны. Конечно, это проблема не столько самих медиа, сколько того, на каком этапе находится страна, насколько она богата – мы все зависим от каких-то базовых вещей.
Офис Arthouse Traffic. Фото: Анна Федорук
О возможном прокате фильмов Netflix
Денис: Насчет «Рома» – там не совсем так, что [никто не хочет брать фильм Netflix в прокат]. На самом деле есть большая корпорация, и бутиковый прокат, который можно устроить ее фильму на территории Украины, – возможно, для нее не является приоритетом. С этими большими стриминговыми сервисами сейчас непонятная ситуация – они поставщики очень классного контента, но система сотрудничества с прокатчиками у них только развивается. Найдется ли дистрибьютор в Украине или Словакии – зависит от тех же Netflix’ов, Amazon’ов и их политики. Кинотеатры – отдельный вид медиа, и люди, выпускающие домашнее видео, вполне могут считать его необязательным. Но какой-то диалог идет постоянно: Каннский фестиваль внес изменения в свой регламент, не допускающие фильм к участию, если он не шел в кинотеатрах во Франции – то есть они не захотели стать рекламной площадкой для картин, выпущенных стриминговыми сервисами. Быть может, такие шаги смогут что-то изменить, ведь то, что «Рома» не показывается на большом экране – это скандально.
О культурной жизни в Донецке 90-х
Денис: У нас была официальная культура – «Звезды мирового балета», Вадим Писарев, – и был андеграунд. Это то, что происходило в рок-музыке – какие-то клубы, низовые инициативы, – это и театральная жизнь, тот же театр «Жуки» Чистоклетова. В нормальной реальности Чистоклетов должен был быть мейнстримом, а не где-то на маргинесе находиться, но получилось наоборот, театр размещался в помещении не больше нашего офиса. Но был наш киноклуб, были ретроспективы Тарковского – заметно было, что есть люди, готовые это потреблять, но отсутствие индустрии и несерьезное отношение к гуманитарным вопросам, мне кажется, сыграло злую шутку. Мол, если ты математик-программист-инженер, то ты занимаешься чем-то реальным, а если культурка или философия – то это несерьезно. Мне кажется, отчасти сейчас и пожинаются плоды этого подхода.
О том, как попасть в индустрию без образования
Денис: Но на Донбассе и сейчас есть молодежь, которая занимается кинематографом: я знаю чувака в Краматорске, который снял нормального уровня короткометражный фильм – о человеке, который оказался в психлечебнице, ему все казалось, что наступают… А потом в больницу прилетает снаряд, и у него происходит разрыв шаблона – казалось, что он болеет, а на самом деле вот оно как.
Сейчас и съемки подешевели, и научиться стало проще: тот же Олег Сенцов не учился кинематографу, у него все образование – это самообразование.
Есть еще много инициатив вроде того же проекта «Желтый автобус», который ездит по украинской территории рядом с линией разграничения и учит подростков снимать кино. Двадцать лет назад не было интернета и доступа к куче информации, которую приходилось буквально выгрызать, ездить на кинорынки, покупать VHS-кассеты с желанными фильмами. Сейчас и этим стало гораздо проще заниматься, и съемки подешевели. Научиться сейчас тоже проще: вот тот же Олег Сенцов, он же не учился кинематографу, у него все образование – это самообразование.
Илья: Как и у многих в нашей индустрии, у меня нет профессионального образования. Кинематографом я интересовался с раннего подросткового возраста, смотрел фильмы на кассетах – и большинство фильмов были именно артхаусного направления. Постепенно это затягивало, я начал больше узнавать о кино – и стал работать на фестивале «Молодость». И познакомившись с Денисом, уже попал в «Артхаус Трафик» и работаю здесь уже девять лет. Я смотрю 90% фильмов, которые мы выпускаем, но если я что-то не успеваю посмотреть, то у Дениса есть право голоса. (Смеется.)
О фестивалях для детей
Илья: Что касается «Единства и толерантности», то это было однократное мероприятие, разработанное совместно с Гёте-институтом, он не должен был повторяться – хотя прошел очень успешно, и нам до сих пор пишут школы и преподаватели насчет той программы. Мы сейчас ищем финансирование для такого фестиваля – программа состояла из трех секций для разных возрастных аудиторий, в общей сложности больше 30 фильмов, а купить права и выпустить даже короткометражные фильмы – очень затратно. Учитывая, что фестиваль проходит на некоммерческой основе, нам нужно какое-то время.
Что касается господдержки кинофестивалей в Украине – вы знаете и о поддержке Украинского культурного фонда, и Украинского института, и об увеличении финансирования кинематографа. Происходят постепенные изменения в сфере культуры, деньги выделяются, и вот как раз на «Единство и толерантность» мы хотим добиться поддержки Украинского культурного фонда. Госкино тоже поддерживает наши проекты, в том числе и «Чилдрен Кинофест». Сейчас ведем переговоры о проведении показов украинского детского кино в школах в рамках «Чилдрен Кинофеста».
Фото: Анна Федорук
С «Единством и толерантностью» связана моя любимая история. В Николаеве во время фестиваля проходили дискуссии, дети задавали интересующие их вопросы, обсуждали темы вроде того, существуют ли профессии только для женщин и только для мужчин… И пришла группа эдаких крепких ребят – девочек, бритоголовых парней, – и сопровождавшая их женщина говорит: мол, присмотрите за моими детьми, я потом подойду и заберу их. Оказалось, это спортивная школа – вот, пришли узнать о толерантности. И на вопрос о том, как ее защищать, кто сказал «веслом», кто «шпагой» – кто каким видом спорта занимается. (Смеется.) Вообще были очень дисциплинированные и так или иначе приходили к толерантным ответам – к тому, что все национальности достойны уважения.
Ларису Денисенко (авторка книги «Майя и ее мамы». – Ред.) мы в первую очередь и выбрали амбасадоркой «Чилдрен Кинофеста» из-за скандала [на Форуме издателей]. Мы хотели поддержать саму Ларису и ее книгу и показать, что такое восприятие ЛГБТ-сообщества показательно для всей Украины.
Фото: Анна Федорук
«Дом, который построил Джек» или «Человек, который убил Дон Кихота»?
Денис: Я бы выбрал «Дон Кихота».
Илья: «Дом, который построил Джек».
Павел Павликовский или Агнешка Холланд?
Денис: Павликовский.
Илья: Павликовский.
Дубляж или субтитры?
Денис: Субтитры.
Илья: Ну тут все просто (Смеется.)
Пока еще все смотрят кино на рождественскую-новогоднюю тематику – посоветуйте что-то от себя.
Денис: «Зеленая книга» режиссера Питера Фарелли. Чудовищно, что не удалось этот фильм выпустить на рождественские праздники, потому что это реально рождественское кино – и оно таким, по всей видимости, задумывалось. Там все очень хорошо заканчивается.
Илья: Мой любимый французский фильм – «Дед мороз-отморозок» (по-украински назывался «Дiда мороза не треба»), это комедия 1982 года по сценарию Жозиана Баласко – он почему-то не попадает в перечни лучших рождественских фильмов, а зря.
