«Как это делается»: «112 минут» на канале «112 Украина»

Что я там говорила о ранних пташках на программе «Сніданок з 1+1»? Ой, они, безусловно, молодцы и красавцы, но на канале «112 Украина» утро-то начинается еще раньше – прямо в шесть часов! Это значит, что основные участники эфирного процесса сквозь сумрак и предрассветный холод пробираются к телеканалу часам к пяти. А теперь подсчитайте, во сколько же им нужно для этого встать!       

Впрочем, глядя на людей в коридорах канала «112 Украина», и не скажешь, что они замучены изуверскими телевизионными пытками, наоборот, все бодры, веселы и очень дружелюбны. Может, весь секрет в том, что у них в офисе есть массажный кабинет (этот факт стал одним из главных предметов моей неприкрытой зависти коллегам с телеканала), а может, просто в коридорах распыляют какое-то специальное вещество. В общем, факт остается фактом: в шесть утра в прямом эфире стартует программа  «112 минут» – с каким-то невероятным количеством включений, бесед с гостями студии и обзоров самых актуальных событий. Длится все это до восьми утра, причем без перерывов на рекламу и прочие спасительные для многих телеведущих штучки.

Ведущие эфира – попарно меняющиеся Тигран Мартиросян с Викторией Киосе и Юрий Бибик с Екатериной Жуковой.

Если вы вдруг зайдете на канал в пять утра, то обнаружите там не только представителей технической службы, которые готовятся к эфиру, режиссера, выпускающего редактора, ведущих, постепенно просыпающихся во время грима, но и парочку журналистов, руководителя, продюсера и несколько редакторов. И знаете, что самое удивительное? Что это почти все создатели «112 минут»!

– Утро мы «делаем» с вечера, – отвечает руководитель специальных проектов Наталья Яструбенко на вопрос о том, в каком режиме работает команда. – Мы проводим планерку в четыре часа вечера, там «собираем» следующий день. Всего у нас работает шесть редакторов: четверо из них пишут тексты, двое – выпускающие. Пишущие редакторы работают по два человека (два утром, два вечером), а выпускающие – неделю через неделю. Еще в нашей команде четверо журналистов, которые трудятся в своем особом режиме. Двое из них обычно «включаются» рано утром – они ищут тот эксклюзив, который мы предлагаем зрителю. Те, кто не выходит в прямом включении, снимают какие-то интересные сюжеты на протяжении дня. И еще у нас в команде два режиссера, которые с нами всегда – и утром, и вечером.

– По сравнению с другими утренними шоу, у нас, наверное, самая малочисленная команда, – присоединилась к разговору выпускающий редактор Ксения Кодунова. – И это несмотря на тот объем работы, который мы делаем! Операторы и водители – это общеканальный ресурс, если их не считать, то в команде у нас, грубо говоря, всего двенадцать человек.

–  Многие утренние программы все-таки стремятся хотя бы чуть-чуть развлечь зрителей,  не позволяют себе излишней серьезности. Почему вы решили не следовать этому тренду?

– Просто у нас очень требовательный зритель, – объясняет Наталья Яструбенко. – Мы берем все самое важное, что случилось за прошедший день, и анонсируем, что нас ждет «завтра», – и наш зритель первым узнает о самом важном. Кроме того, у нас есть техническая возможность делать прямые включения – таким образом, мы можем быть очень оперативными, когда что-то случается или происходит что-то важное. Но учитывая, что это все-таки утро, у нас есть и лайт-варианты – сюжеты, в которых мы рассказываем о каких-то интересных вещах: какие рекорды регистрируют в Украине, отправляют в рейс машинистов метро, пекут хлеб в столице… А еще у нас есть ведущая Полина Голованова – она ходит в Верховную Раду, на различные мероприятия и задает людям  забавные вопросы, которые не станут задавать новостные журналисты, например, каких домашних животных они держат, как борются с вредными привычками…

–  И, как я понимаю, в дальнейших планах у вас – сохранение этого формата без перехода к более увеселительной программе?

– Да, еще больше политики, еще больше эксклюзивов, – заверила Наталья Яструбенко. – Это, конечно, бывает тяжело, но мы уже научились, к примеру, звонить людям в шесть утра.

–  Как вы представляете себе своего зрителя? Возраст, статус?

– Главное, на что мы ориентируемся, это то, что наш зритель умный, – говорит Яструбенко. – Он очень хорошо разбирается в политике, хочет знать о ней еще больше, в чем мы ему и помогаем.

– И к тому же у нас в эфире не только политика – мы просто рассказываем главные новости, просто о сложном, – дополняет Кодунова. – Говорим о том, что произошло вчера и каким образом это может повлиять на ситуацию сегодня. Когда мы планируемся с вечера, наверное, немножко предсказатели, так как должны предчувствовать, что из этого может выстрелить завтра. Исходя из этого, составляем список гостей и думаем, кому мы можем позвонить утром для того, чтобы сделать новости. Мы в прямом смысле ньюсмейкеры. То, что выдаем в эфир в течение этих двух часов, всегда расходится на новости именно благодаря тому, что мы научились звонить людям в шесть утра.

После того как я узнала, насколько мала команда, создающая такой длинный и сложный утренний эфир, меня покинуло чувство реальности. Мне кажется, что все это из разряда фантастики, причем, уж поверьте, все сотрудники совсем не похожи на зомби, неспящих в ночи вампиров и злодействующих после заката лепреконов… Нет, вполне себе симпатичные люди, очень веселые, распивающие в перерывах кофе и рассказывающие анекдоты. А вот вам секрет, как все это получается: «112 Украина» – один из самых передовых по части технологий.

Наталья Яструбенко также рассказала, что в команде всего два оператора. А знаете, сколько камер у них одновременно работает? Более 17! Дело в том, что на этом телеканале максимально автоматизированы все процессы, вместо толпы операторов со штативами и громоздкой аппаратурой здесь небольшие современные камеры, установленные в разных углах помещения. Так что ведущие могут ходить по коридорам, не прерывая эфир, разговаривать с гостями прямо в ньюсруме (наверное, в любом его уголке), сидеть в студии, в конце концов. А за всем этим следят камеры, управляемые всего двумя специалистами за пультом. Вот так! И если когда-нибудь роботы решат захватить мир, я почему-то уверена, что начнут они именно с телеканала «112 Украина».

От этой мысли, честно говоря, мне стало не по себе, поэтому я поспешила в гримерку к телеведущим – скорее поговорить с живыми людьми, которых еще не сумел «подвинуть» технический прогресс. И, кстати, при виде Тиграна Мартиросяна и Виктории Киосе я как-то успокоилась по поводу роботов. Ну какая машина может похвастаться победой в конкурсе красоты? А телеведущая может. На тот момент, когда я совершала свой журналистский утренний подвиг на эфире «112 минут», Киосе как раз готовилась к поездке в Токио – на конкурс Miss International. Собственно, с этого и начался наш с ней разговор.

–  Сложно, наверное, совмещать работу телеведущей и участие в конкурсах красоты?

– Конечно, было непросто. Но с такой поддержкой, которую я получаю на канале, где каждое утро меня заряжают позитивом и верой в себя, все это пережить намного легче. Победа на конкурсе (Виктория, как вы понимаете, победно прошла все предыдущие этапы конкурса, чтобы отправиться на финал в Японию — прим. Дуся) была очень приятной. Я к этому шла: занималась с четырех утра и до одиннадцати вечера, посещала различные мероприятия, мастер-классы — и все это в итоге принесло результат. Теперь вот готовлюсь к Токио. Стало еще сложнее, потому что этот этап — очень большая ответственность. Мне звонят, пишут, говорят о том, что очень в меня верят и хотят, чтобы Украина заняла призовое место. Даже если мне это не удастся завоевать, я бы хотела получить какой-нибудь титул, потому что украинки никогда не привозили с конкурса Miss International награды.

—А вам лично этот конкурс зачем?

— Честно говоря, раньше я относилась к подобным конкурсам с определенным сарказмом. Я не понимаю, зачем доказывать кому-то, что ты красив… Тем более, что красота — это понятие субъективное. Но однажды побывав на презентации первого украинского электромобиля, у меня возникла идея создания в нашей стране чего-то инновационного и нужного для людей с инвалидностью. Ведь в Украине есть очень интересные разработки, талантливые конструкторы. Это позволит сделать что-то полезное и очень крутое. И вот после того, как я решила, что буду делать глобальный благотворительный проект, поняла, что для его реализации нужны дополнительные ресурсы. А с помощью конкурса я смогу привлечь внимание к своему проекту.

— Мы желаем вам победы и достижения этой высокой цели. А пока давайте вернемся сюда, на канал «112 Украина», вспомним, как вы ко всему этому пришли. Насколько я знаю, вы начали работать здесь еще студенткой. Где учились, и доучились ли?

— Я закончила Одесский национальный университет имени Мечникова, факультет журналистики. Получила диплом… Но, на самом деле, я никогда не хотела переезжать из Одессы. Я просто не понимала, как можно уехать из такого прекрасного города? Но так уж обстоятельства сложились, что четыре года назад я переехала в Киев. А сегодня я на канале «112 Украина».

— Что самое сложное в этой профессии для вас?

— На самом деле, никаких особенных сложностей у меня нет. Мне все очень нравится. Есть какие-то нюансы, связанные с ранним подъемом, особенным режимом, но даже к этому я уже привыкла. Научилась ставить внутренние барьеры, чтобы справляться с потоком негативной информации, потому что если принимать близко к сердцу буквально все, то можно просто сойти с ума. А вообще в своей работе никаких особых сложностей и проблемных моментов я не вижу. Главное, что это — прямой эфир. Я, честно говоря, не хотела бы работать на канале, где студии записывают. Это уже возможность что-то додумать, подкорректировать… И это уже все ненастоящее, неискреннее.

Пока я разговаривала с Викторией, над нею работала волшебница — стилист-визажист. Рядышком за перегородкой «колдовала» ее коллега — над Тиграном Мартиросяном.

Весь этот процесс ужасно интересный. Тут же мне рассказали, что, на канале как-то даже выпускали ролики, в которых телезрителям слегка приоткрыли тайну закулисья, даже назвали настоящие фамилии телеведущих, которые работают в эфире под псевдонимом.

— Да, я признался, что я Галушка, на самом деле, — тут же пошутил Мартиросян.

— Ага, а вечером он подрабатывает еще и на новостях — подхватила шутку гример, как раз накладывающая тональный крем на лицо Тиграна. — Он просто облачается в девушку, мы его подкрашиваем, делаем укладочку, и он ведет новости.

— Я смотрю, у вас здесь своя атмосфера. Чувство юмора передается воздушно-капельным путем?))

— Это, на самом деле, особый подход нашего HR-отдела, — парировал телеведущий. — В анкете просто над графой «образование» еще и графа о чувстве юмора.

— А какое у вас, кстати, образование?

— Первое мое образование — авиационное. Я диспетчер. А сейчас я еще учусь на четвертом курсе юрфака.

— Ого! Неожиданно, однако. А работаете вы на телевидении при этом…

— Дело в том, что на телевидение меня занесло еще раньше, чем я поступил в авиационный в Кировограде. Я играл в КВН и, будучи учеником десятого класса, устроился работать на местный областной телевизионный канал. Кстати, там я тоже работал в утреннем шоу, что предельно символично.

— А теперь, стало быть, изучаете юриспруденцию…

— Это моя долгосрочная перспектива видения жизни.

— То есть, вы покинете со временем журналистику?

— Не знаю, как сложится. Просто у меня свое видение журналистики. Я считаю, что эта профессия прикладная, и совершенно не стоит тратить около пяти-шести лет на то, чтобы обучаться тому, чему все мы здесь научились за полтора-два года. Ведь большинство журналистов нашего телеканала не заканчивали журфак, но сейчас дадут фору любому, обучавшемуся за границей, компетентному, состоявшемуся журналисту. Как на Западе происходит? В Европе ведь люди не учатся журналистике пять лет — это абсолютно бессмысленная трата времени.

— В смысле? — вступилась за свою профессию Виктория — Я ведь училась на журналиста!

— Вот и получилось, что получилось — подколол коллегу Тигран.

— Вы не подумайте, они, на самом деле, дружат — тут же заступились за обоих телеведущих их коллеги.

— Я вам больше скажу, мы влюблены друг в друга — тут же нашелся Тигран. — А что касается образования, я надеюсь, что европейская система скоро дойдет и до Украины и люди больше не будут зря тратить свое время.

— Что вы можете посоветовать тем, кто все-таки поступил в университет и пять лет мучается в стенах журфака? Что, на самом-то деле, нужно для профессии?

— Могу сказать только одно: нужно идти работать, практиковаться.

— Послушайте, но у зрителя, который не знает телевизионной кухни, может сложиться ощущение, что телеведущий — плевая профессия. Сидишь себе, просто текст с суфлера читаешь… Но это ведь не так, правда?

— Ну, во-первых, лично мы почти не читаем текст с суфлера. Во-вторых, даже если вы разбудите ночью нашего телеведущего, который работает в кадре с этим подсказчиком, и зададите ему любой вопрос, относительно того, что он читает на камеру, вы поймете, что он абсолютно в теме. Специфика нашей работы заключается в том, что нужно всегда быть в тонусе. Даже те ведущие, которые работают неделя через неделю, не имеют возможности выключаться из информационного пространства и быть вне игры. Вот в этом и суть — надо знать обо всем, что происходит в стране, за ее пределами.

— То есть лично вы, в большинстве случаев, работаете вообще без суфлера?

— Чаще — да. Суфлер для нас — подстраховка. Полностью на него нельзя полагаться, поскольку может подвести. А ведь это еще и раннее утро! Вы представьте, что за ним сидит человек, который должен крутить его в такт с тобой. Люди-то все хотят спать. Редакторы, которые пишут сейчас новости… Вы видели их лица? Они не то, что говорить, они жить не хотят сейчас!)) А им приходится писать для нас новости о судебной реформе и положении дел в Южной Африке ввиду вируса Зика, например… А они в это время не понимают вообще, зачем живут (смеется)…

— А вы в кадре понимаете?

— Нам приходится, у нас же нет выбора! Если они ошибаются, выкручиваемся мы. Если редактор, и до конца не проснувшись, написал, что на границе поймали грузовик, который перевозил двадцать семечек (вместо того, чтобы написать о двадцати тоннах семечек), то ему еще ничего. А в эфире-то мы, ведущие, выглядим идиотами при этом. Поэтому нам приходится включаться. Тут уже работает самовнушение: что ты проснулся, выспался, счастлив…

Мне вот тоже пришлось прибегнуть к методу самовнушения, поскольку, как бы я ни бодрилась, к середине утреннего эфира недосмотренные мною сны стали бунтовать и проситься на место. Но тут в коридоре раздался не по-утреннему радостный смех — на работу пришла ведущая Ксения Смирнова, которая в рамках «112 минут» выдает обзор прессы. Так что я побежала к ней — за зарядом бодрости. И, поверьте, даже адреналиновый укол, пожалуй, не дал бы такого эффекта…

— Вы делаете обзор прессы в рамках утреннего шоу. На что в первую очередь обращаете внимание? По каким критериям подыскиваете материалы?

— Я, конечно, не делаю обзор прессы, который нравится и интересен лично мне и только мне. Обзор ведь должен отражать реальность, то, что действительно происходит в мире. Поэтому я сравниваю, что пишут совершенно разные издания, беру топовые заголовки, которые повторяются в разных СМИ: европейских, американских и арабских. С другой стороны, ты должен хорошо понимать то, о чем говоришь, тогда это понимают и люди, которым ты все это рассказываешь. Поэтому, конечно же, то, что лично мне «болит», то, что я воспринимаю и пропускаю через себя, тоже становится приоритетной новостью, хотя, быть может, об этом и не написали топовые издания.

— А как вы переносите такое количество пропускаемой через себя информации?

— Тяжело.

— Не возникает каких-то личных психологических проблем в связи с этим?

— Честно говоря, возникает некоторый перекос. Знаете, как у врачей: говорят, что, со временем, они становятся циниками. И это важно, чтобы спасать людей. Потому что, если они будут все воспринимать близко к сердцу, эмоции не позволят им в нужный момент принять правильное решение. То же самое, наверное, с информационщиками происходит: они, со временем, к сожалению, могут стать немножечко циниками. То есть информация, которая других людей цепляет и грузит эмоционально, нам такой травмы может не наносить. Если же не получается включать внутренний фильтр и продолжать пропускать все через себя, тогда, конечно, нужно задумываться о том, чтобы поменять профессию. Потому что долго так выдержать невозможно.

— А что спасает в таких случаях лично вас?

— Юмор! Мы много шутим вне эфира. Иногда вот с телевизором разговариваем, когда транслируют Верховную Раду. Как Светлаков в «Нашей Раше». Мы даже подумываем о том, чтобы когда-нибудь выпустить «закадровую озвучку» — показать, что у нас за кадром происходит. А вообще, спасает и помогает музыка, и хобби, которые никак не связаны с работой.

— Прямой эфир — это же такая штука коварная… Ну не может быть, чтобы никогда не было никаких факапов. Расскажите о каком-нибудь моменте, в который все пошло не по плану.

— Был один такой эфир непростой… Пару лет назад 9 мая возле телевышки, где все наш кабели и провода, произошел какой-то пожар. И это было как раз в нашу смену. Мы вышли на работу, а у нас нет интернета, нет новостей, нет суфлера — в общем, ничего нет! Есть только три часа эфира и парочка гостей. Нам говорят: «Ребята, выезжаем на таланте!». Тогда я работала с Антоном Середой, и он как историк знал очень много фактов, которые в этот день особо пригодились нам в эфире. Наш первый гость занимался тем, что искал погибших во Второй мировой войне по всему миру. И нам пришлось целый час говорить на эту тему. Это было очень тяжело! Я еще никогда столько не говорила и не узнавала о том, как можно находить и возвращать людей… Это была самая яркая программа в моей жизни! Три часа без ничего мы держали эфир.

— Каким был ваш первый эфир? Наверняка, тоже незабываемым…

— О да, первый эфир был вообще знаковый: я из радио перешла в телевидение, но моя постановка в кресле за столом осталась радийная — то есть, вполоборота… Хорошо хоть ноги на стол не положила (смеется). Весь эфир мне в ухо говорили: «Сядь ровно!». Но это полбеды! Первый эфир для меня был очень страшным, и мой коллега все время подавал мне салфетки… Наш стеклянный стол под моими ладонями был мокрый. Зритель этого, конечно, не увидел, я держала лицо. Правда периодически слышала в ухо: «Смирнова, мы тебя теряем, скажи хоть что-нибудь!» (смеется). А теперь все происходит по-другому, они говорят: «Смирнова, да когда ты уже замолчишь? Дай что-нибудь гостю сказать».

Мне показалось, что еще чуть-чуть, и нечто похожее мне скажут редакторы эфира: сколько можно ведущих от работы отвлекать! Конечно, до этого не дошло. Но работников «112 минут» мне пришлось отпустить работать.

Я, тем временем еще послушала, о чем нынче в мире говорят, узнала из эфира программы о самых важных новостях предыдущего и недавно начавшегося дня, и преспокойно отправилась домой досыпать. Все-таки, не для меня эти утренние геройства, ох, не для меня…