Качайте «Прессу»: зачем смотреть очередной сериал о журналистах

В сериале отображено противостояние двух ежедневных британских газет – «умной» The Herald и «желтой» The Post, редакции которых находятся по соседству, на одной улице. Видимо, британский телезритель должен узнать в них две крупнейшие газеты страны – The Guardian и The Sun.

В то время как «Телохранителю» BBC, вопреки затертому сюжету, удалось собрать рекордную аудиторию, возобновить дискуссии о внешней политике Великобритании и даже разжечь этнический скандал, сериал «Пресса» – тоже не щадящий власть имущих и наступающий на больные мозоли четвертой власти – прошел относительно незамеченным. Мы считаем, что зря: посмотреть его не мешает и тем, кто сам работает в СМИ, и тем, кто волей-неволей является потребителем массовой информации.

Если вы – потребитель новостей

Имя Дэвида Суше в титрах должно отмести все сомнения в том, смотреть или не смотреть: видеть этого актера в любой роли кроме той самой – это опыт на грани фрейдовского Unheimlich: вроде бы такое знакомое, домашнее лицо, но без напомаженных усов – слегка пугающее. И это весьма кстати, учитывая, что в «Прессе» ему пришлось играть медиамагната с темными связями – не первостепенной важности роль, но традиционно колоритная.

Первые скрипки достались Шарлотте Райли(«Острые козырьки») в роли редактора отдела новостей вымышленного леволиберального издания The Herald, и Бену Чаплину(«Тонкая красная линия») в роли шефа конкурирующего таблоида The Post, такого себе медиа-Мефистофеля или Грегори Хауса, выбравшего вместо медицины журналистику.

Чтобы вы не путались, где условно «хорошие» и «плохие», на помощь приходят визуальные подсказки: в The Herald нет дресс-кода, а преемственность традиций подчеркнута логотипом, набранным на дверях офиса двумя шрифтами – старым и новым. В The Post все облеплено красной айдентикой и завалено брендированными продуктами, сотрудники вышагивают в костюмах-двойках, а напоминание о (предположительно) славном прошлом газеты ограничивается фотообоями с изображением редакции в 60-х, которые, как дорогой трофей, украшают кабинет главреда.

Но зачем, спросите вы, простому смертному смотреть на эту офисную кухню в шекспировском варианте двух соперничающих домов? Дело в том, что в наши дни профессия журналиста как никогда маргинализирована. Читатель воспринимает как аксиому утверждение о том, что жизнь СМИ упростилась в эпоху цифровых медиа – мол, у них теперь есть не только дроны и базы данных, но и возможность мгновенно связаться со своими героями через соцсети. Но ведь именно по этой причине жизнь СМИ усложнилась: мало того, что приходится на ходу вырабатывать новую рабочую этику, так еще и сами журналисты-расследователи становятся объектом расследований – ведь у читателя зачастую есть те же инструменты, что и у репортера.

Так что любая попытка снять производственную драму о журналистах воспринимается с долей цинизма, в отличие от полицейских и медицинских сериалов. (Как бы граждане ни критиковали медицину или полицию, при необходимости все равно приходится к ним обращаться – тогда как журналисты подвергаются критике тем сильнее, чем больше они нужны обществу.)

И «Пресса» – неплохая возможность представить себе, как в действительности работают те немногие издания, которые пишут, а не переписывают новости. Сериал показывает, почему случаются казусы вроде публикации статей, приукрашенных несуществующими фактами (линия журналиста старой закалки Криса в исполнении Дэвида Скофилда), и стоит ли после скандалов Кевина Каллена, Стивена Гласса и других журналистов-выдумщиков скептически относиться к журналистике в целом. Спойлер: да, стоит – и даже без них.

Если вы – создатель новостей

Казалось бы, журналист и так имеет постоянную возможность смотреть на свою работу со стороны благодаря отклику в соцсетях, работе «вочдогов» и регуляторов. Зачем нужна еще и художественная рефлексия в виде очередного прайм-таймового шоу? Затем же, зачем нужны медицинские манекены с человеческим лицом (последние модели, к тому же,умеют кричать и плакать): чтобы тренировать эмпатию как одно из своих профессиональных качеств.

Персонажи «Прессы» более просты и человечны, чем героические журналисты Голливуда: они могут наивно прийти пешком на встречу, назначенную агентом разведки на автостоянке, и не сопровождают принятие решений мучительной оскаровской мимикой.

При этом сериал ставит галочки напротив всех проблем, с которыми сталкиваются современные журналисты, – по крайней мере, в западных реалиях. (В наших реалиях, увы, родственники жертв редко становятся долгосрочными спикерами в СМИ, а неполиткорректный каламбур вроде «биполярный медведь», который по сюжету отметает редактор консервативной газеты, может себе позволить даже очень прогрессивное издание.)

Превращение газет в рекламные каталоги, когда обложка становится «оберткой»? Есть. Игнорирование проблем третьего мира? Есть. Трудности первых репортажей на тему сексуального насилия? Тоже есть. В качестве бонуса – то, что принято называть industrial porn: экскурсия по тайной жизни печатных прессов и конвейеров, от которой зачастую оторваны даже те, кто работает в бумажных изданиях. И самое интересное – как поступать журналисту, когда у него есть обличительный материал на топового рекламодателя своего СМИ.

Жаль лишь, что в мире «Прессы», где нет и намека на расизм, а сексистов ловко ставят на место, не освещена актуальная для самой BBC тема. Как известно, вещатель активно борется за права меньшинств – на днях руководство даже призвало гетеросексуальных сотрудников носить значки «союзников ЛГБТ-коллег». Политика таких медиагигантов, как BBC и Penguin Random House (во многом созвучная политике демократического The Herald), вызывает немало споров, и эта сторона медиабизнеса с ее квотами и затаенной обидой консерваторов – единственное, что осталось за кадром сериала. Что ж, не исключено, что ей найдется место во 2 сезоне – но будет ли продолжение, пока неизвестно.