В писательстве существует важное правило: у каждого героя есть свой контекст. Вокруг Максима Бахматова очень много контекста. Он вышел из КВН, привез в Украину Comedy Club, активно развивался в телевизионной сфере, создал Ledokol Bakhmatov Group, но внезапно все продал и ушел из медиабизнеса. Он перестал быть шоуменом и в какой-то момент вернулся в образе серьезного топ-менеджера, запустившего в Украине первый инновационный парк UNIT.City. Самым ярким и неожиданным стало назначение Максима Бахматова руководителем ВДНХ. Чисто концептуально он не сильно ассоциировался с этим одиозным пространством, но сумел переосмыслить «проект», сделать из него популярную локацию для семейного отдыха с хорошими ивентами и более современной инфраструктурой. Последние несколько лет почти все проекты, которые возглавляет Максим, связаны с IT-инновациями. Мы решили поговорить с ним о медиабизнесе с точки зрения его comedy- и digital-опыта, а также расспросить, как ему удалось так легко из медийщика преобразоваться в IT-предпринимателя.
Вы себя позиционируете сейчас как IT-бизнесмен?
Раньше я бы ответил, что я – СЕО, но сейчас я просто управляющий партнер большого проекта, глава правления корпоративного акселератора, бизнес-инноватор.
Почти все ваши проекты связаны с инновациями?
Да, я работаю в разных нишах. Все мои проекты уникальны и, как правило, национального масштаба.
Для себя я вывел формулу успешного проекта. У нее две составляющие: ресурс и время (деньги я отношу к ресурсу, поэтому не выделяю их в отдельную категорию) – и они практически всегда ограничены. Кто лучше управляет этими двумя составляющими, тот делает успешные проекты. Так везде: от поездки на велосипеде до создания инновационного центра.
Как ваш подход к управлению проектами соприкасается с украинской бизнес-реальностью?
Не могу сказать, что такая концепция работает во всем украинском бизнесе, но у меня так получилось. Не знаю, как у других. Но в конечном итоге любой бизнес-проект – это люди и множество коммуникаций, эффективность которых и определяет, получится у вас проект или нет.
Недавно я решил проанализировать свою медиаактивность за последних два года. В результате исследования, проведенного компанией LOOQME, оказалось, что у меня было 144 миллиона контактов в течение двух лет. Представьте, на мне одном – встречи, интервью, посты, блоги и так далее. Но я же не один такой «красивый» – стало интересно, кто мои конкуренты в этом поле и с кем меня сравнивают. Оказалось, это Дмитрий Дубилет, Гарик Корогодский, Евгений Черняк и Андрей Федоров. Кто-то занимается водкой, кто-то брендом, кто-то IT, кто-то недвижимостью и так далее, но все плюс-минус являются медийными бизнесменами, развивающими свои проекты.
Я начинал с корпоративного бизнеса. Потом – IT, гейм-девелопмент и лишь затем – медийный бизнес
Перечисленные вами люди сначала сделали карьеру в бизнесе, а потом ушли в медийность. У вас обратная ситуация. Вы настолько глубоко были в интертейменте, казалось, все так успешно складывается. Потом вы резко все продаете и уходите в бизнес.
На самом деле я начинал с корпоративного бизнеса. В 2003–2005 годах я был country-менеджером в корпорации Samsung и оборачивал там $35 миллионов в год. До этого я работал в Leo Burnett, делал большой инновационный проект iLeo. Это все, что связано с CRM, data based marketing, дарк-мейлингом и т. д. Я этим занимался еще до эпохи соцсетей, и эти направления были очень сложными. До этого был колл-центр и продажи в UMC, а потом я пошел в бизнес. Мой первый проект назывался UkrGameExport. Компания занималась продюсированием и продвижением украинской игровой индустрии. Через год я организовал проект UkrGerman Enterprise (UGE). Это была IT-компания. А вот третьим моим проектом стал Comedy Club Ukraine.
«Телекритика» встретилась с Максимом Бахматовым на знаменитом балконе 1+1, откуда летом проводят съемки телепрограмм. Максим и его прекрасная мама Алла Григорьевна были участниками большой коммуникации 1+1 media «Забути про вік»
А почему вы все бросили? Сейчас в Украине киберспорт, судя по всему, на подъеме.
В том то и дело, что не «на подъеме», а немножко на подъеме. Если мы говорим про локальный рынок, он на подъеме только в том случае, если ты делаешь глобальный проект на десятки или сотни миллионов долларов. А это больше, чем бюджет голливудского блокбастера – и рынок больше. Соответственно, оцените риски. А доступ к инвесторам у нас в стране все же не такой, как в Америке. Поэтому объем игрового рынка у нас еще недостаточен. Свой IT-продукт я развил в текущих условиях до максимума и выгодно продал в 2014-м.
Если говорить об украинском Comedy Club, то проект активно развивался до начала корпоратизации и поглощения Comedy Club Russia «Газпромом-медиа» – до тех пор, пока его фаундеры из самостоятельных ребят не превратились в попугайчиков-говорунов с функцией пропаганды. Я имел в украинском проекте долю 30%.
Предположим, что этого поглощения не было. Как бы мог развиться ваш медиабизнес в Украине?
Это был бы (и сейчас есть) единственный конкурент «Кварталу». Мы бы много делали своих фильмов, альтернативных шоу, собственных сериалов.
Расскажите историю украинского Comedy Club. Как все начиналось?
Я играл в КВН всю жизнь. Однажды мы общались с Андреем Молочным (украинский актер, резидент Comedy Club. – Ред.) и подумали, почему бы нам не сделать что-то похожее на «Квартал». Прокачивать новый бренд было долго и непонятно, несмотря на то, что мы очень гениальные, но кто мы такие? И я обратился к своему знакомому Гарику Мартиросяну (российский актер, резидент Comedy Club. – Ред.), чтобы стать представителем Comedy Club в Украине и развивать его по-своему, по-украински. Через два дня у нас состоялась встреча с собственником, Артуром Джанибекяном, – и мы договорились. У меня было условие в Comedy Club – минимум половина контента на украинском языке. Проект шел 22–23 минуты еженедельно, из них 12–13 минут – на украинском. Со временем наше творчество креативной экономики переросло в очень крутой дорогостоящий проект. После истории с «Газпром-медиа» проект «схлопнулся». Были попытки без меня что-то сделать, но не получилось. Торговые марки висели на мне до 2012–2013 гг.
Сильная была конкуренция с русскими?
Конечно. У них были звезды КВН: и Мартиросян, и Галустян, и Харламов. Воля был не очень известен как кавээнщик, а больше как ведущий MTV, но его раскрутили как эксперта в Comedy Club очень быстро… Все эти нынешние звезды – Молочный, Притула, Педан, Лирник, Дядя Жора – они все вот этими руками выращены (показывает на свои руки. – Ред.). Это все мои бывшие сотрудники. Даже Виталька, звезда ТЕТ, он же актер Гарик Бирча.
Мы же с Зеленским шли «ноздря в ноздрю»
Долго вы подбирали команду?
У меня была очень сильная команда КВН, чемпион. Мы же с Зеленским шли «ноздря в ноздрю». Он был чемпионом Украины в 2002 году, я стал вице-чемпионом Украины в 2004-м, а чемпионом в 2005-м. В той же лиге, Маслякова Александра Васильевича. Поэтому я взял людей, с которыми стал чемпионом, добавил авторов и сделал Comedy Club. Так же, как Зеленский сделал «Квартал»: но он добрал ребят из «Тамбовских волков» (Степа и Жирков), а я – только из украинских команд – Притулу, Педана, Дядю Жору и ядро – мою команду КВН, сборную Киева «Аляска» – Бирчу Гарика, Лирника Антона и Андрея Молочного.
Если бы сейчас делали медиапроект, какие бы расставили акценты?
Гегемония «Квартала» в любом случае присутствует, и надо развивать альтернативный отечественный юмор. Есть «Дизель», но не знаю, на сколько их хватит. Я бы развивал новые направления, шел бы в YouTube, Facebook, TikTok, Instagram, создавал бы отдельные проекты. Есть такое выражение: популярность дают традиционные медиа, а любовь зарабатывается соцсетями.
Соцсети по аудитории стали такими молодыми, ими пользуются даже школьники. Неужели вы будете шутить для школьников?
А зачем мне шутить для школьников? Мне нужно смешить состоятельных людей.
Я имею в виду TikTok – это сейчас больше все-таки детская платформа.
TikTok – да, но, тем не менее, у Владимира Александровича Зеленского там имеется страничка. И через 10 лет это будет уже взрослая аудитория. Чем раньше начнешь, тем больше получишь.
Я никогда не лез на сцену, я собирался быть в тени, как Александр Ткаченко
Значит есть вариант развития событий, что вы вернетесь в медиа?
Я – управленец, я – созидатель. Я никогда не лез на сцену, был на ней, еще когда играл в КВН. Последний раз – когда мы начали делать Comedy и поняли, что нет никого, кто мог выйти и наехать со сцены на звезд и политиков, не боясь, в экспромте. Мои не захотели. Предложили помочь, но не помогли, кинули. Так вырос Бахматов. Хотя я собирался быть в тени, как Александр Ткаченко. Ткаченко же не лезет на ТВ. У меня не было цели и желания, но мне пришлось это сделать.
У вас такая вынужденная медийность. Но все равно все ваши проекты ассоциируются с вами.
Потому что я понимаю, что это работает. Google знает, Facebook знает, Wikipedia знает, что за мной шлейф успешных проектов. Часто задают вопрос: что первичнее – медийность, успешные проекты и эффективный менеджмент или наоборот? Они друг друга дополняют. Просто так пиариться невозможно, PR нужно подкреплять конкретными результатами и очень высокой эффективностью. Сливать деньги олигарха в никуда – не моя стратегия, я так не работаю. У меня всегда все проекты очень эффективные. Медиапроекты с Кузьмой «Без назви» и «Булки», документальные фильмы. Всего было снято 15 пилотных проектов, из них 5 продано разным каналам. Причем у меня был такой год с 2009 на 2010-й, когда мои проекты шли на каналах разных холдингов: на «1+1» шел проект «Українці афігенні», на К1 шел проект с Кузьмой, на М1 у Пинчука – «Гутен морген» со мной и «Булки». А потом, через месяц, канал «Украина» купил у меня «Пятница. Вечер». Создать что-то универсальное было сложно, но у меня получалось. Затем произошел кризис, рейты упали, и производить за $3000 качественный контент стало невозможно. Я продавал проект с Кузьмой на К1 за 100 000 грн. При курсе 8 это было $15 000. Хорошая цена.
Вы считаете, что сейчас создавать качественный контент с точки зрения бизнеса не очень рентабельно?
Не буду комментировать. Но можно обсудить слух, что Коломойский должен «Кварталу» много денег. Почему так может быть? Да потому что производство контента дорого стоит, и, видимо, не хватает оборотных средств. Квартал успешный, потому что единственный. Когда ты один в стране на 40 миллионов и ты можешь без проблем переходить из одного в другой из четырех медиахолдингов – ты по умолчанию лидер.
Почему почти весь успешный интертеймент в Украине создан кавээнщиками? Потому что юмор тождественен интеллекту. Поэтому, естественно, что юмористический контент – самый сложный для производства. Снимать мыльную оперу, конечно, тяжело, но все 150 серий ты работаешь по накатанной схеме. А снять одну серию такого телешоу, как «Квартал», даже раз в месяц – это очень сложная работа.
Майкл Щур может показать fuck you всем медиахолдингам
А в digital какой юмор смотрите?
Номер один среди отечественных – Майкл Щур. Он может показать fuck you всем холдингам: у него гигантский грант – поддержка USAID. У него огромный штат в 50–60 человек. Он производит качественный контент, не думая о том, что «Ах, кому-то это не понравится, у кого-то упадут рейтинги». Он лупашит, забивает гвозди. Вначале не смешно, не популярно, не интересно. Потом волна растет. Сейчас он – красавец. Я считаю, Майкл Щур – лидер на украинском рынке, лучше его нет. Он формирует современную украинскую аудиторию. Я бы тоже такое делал. Общался с ним недавно по поводу коммерциализации. Там денег нет.
То есть это была бы история про троих друзей и гараж?
Не забывайте, что Apple, Microsoft, Hewlett Packard начинали в гараже. А потом к HP пришел Пентагон со словами: «Нам это нужно». Сейчас все ищут подходящие форматы, мечутся от ТВ к digital, пытаются как-то интегрироваться. Если говорить об Украине, то как эту телевизионную аудиторию перенести в digital? Украина ведь все еще страна телевизора. Но с каждым годом людей, которые не воспринимают телевизор, становится все больше. Это продлится еще лет 20, если не произойдет что-то глобальное: запрет на трансляцию эфиров, платный контент, жесткое регулирование. Как результат – больше независимых медиа, сильных инфлюенсеров. Трампа бомбили все традиционные медиа. Как он боролся с этим? В некоторые рекламные кампании он вкидывал миллион долларов в день. И покрытие у него было соизмеримо с той грязью, которую на него лили. Но он точно знал цифры, у него была аналитика.
К власти приходят не политики, а представители шоу-бизнеса. Какими будут последствия этого тренда?
Голосовали на самом деле не за Владимира Александровича, а против Порошенко. Зеленский сочетал в себе правильный образ. Приятный, незапятнанный. Самое главное теперь – не облажаться. Но с учетом полноты власти, которую он получил, амбиций и эго, через 5 лет можно получить совсем другую страну. Если бороться. Коррупция, кланы, олигархи никуда не деваются. Нужно найти, как с ними взаимодействовать.
Зеленский свое эго выращивал 20 лет. Самый смешной, самый веселый, красивый, смелый, хочется сфотографироваться с ним, обняться. А если ему в спину кто-то плюнет «Роттердам +», то «Зеленский» закончится очень быстро. Он не имеет права облажаться, не может быть неуспешным. Кем же он будет в 45 лет? Экс-комиком, экс-шоуменом, экс-президентом Украины, очередным неуспешным? Кому это надо? Никому.
В западной культуре гендиректоров очень сильна гуру-составляющая, когда каждый успешный СЕО считает нужным моделировать себя по какой-то из ролевых моделей: кто-то – «новый Стив Джобс», кто-то – «следующий Илон Маск», кому-то близок Ричард Брэнсон. Кто вас мотивирует и является примером?
У меня никогда не было кумиров. Это же обычные люди, такие же, как вы, такие же, как я. Значит, я могу не хуже, а может даже лучше, чем они. В детстве, конечно же, хотелось быть, как Шварценеггер или Брюс Ли, сильным и ловко расправляться с врагами. Сейчас я восхищаюсь и Брэнсоном, и Маском, и Безосом. Восхищаюсь и даже немного горжусь. Но так, чтобы хотел походить на кого-то из них, – нет, я строю свое.
Бытует мнение, что топ-менеджерам не хватает времени ни на соцсети, ни на стриминговые сервисы. Какими digital-продуктами, приложениями вы чаще всего пользуетесь?
Времени на стриминговые сервисы действительно нет. Сериалы смотрю исключительно во время отпуска, фильмы – в кинотеатрах. Ежедневно пользуюсь Google и Facebook (включая YouTube и WhatsApp). Социальные сети для меня – это часть работы, мое персональное медиа, которому я ежедневно уделяю время, но не «зависаю» там, чтобы просто бездумно полистать ленту.
Как идея оценивать чиновников по KPI реально может повлечь изменения в системе? Есть ли первые результаты?
Очень просто. И уже есть первые результаты. На прошлой неделе мы опубликовали свой первый отчет по рейдерству в Украине. Оказалось, что за большинством случаев рейдерства стоит всего 16 человек! Наша цель – показать широкой публике реальное состояние вещей и то, что качественные изменения в нашей стране возможны малой кровью. Для этого надо просто выявить и избавиться от тех элементов, которые нас тормозят. Как видите, в случае с рейдерством неправильно работающих винтиков в системе всего 16. Этих людей даже не нужно судить, сажать и прочее. Достаточно лишить лицензии и отслеживать подобные случаи в дальнейшем. Мы рассказали публично о способе решения глобальной проблемы, дальше посмотрим, какой будет реакция сверху: бездействие тоже скажет о многом.
Как относитесь к концепции «страна в смартфоне»?
Та ее часть, которая касается онлайн-голосований и сферы услуг, думаю, будет работать грамотно и хорошо. Но если мы говорим про стимуляцию изменений и аналитику, то это ситуация «пчелы против меда». Регулятор всегда должен быть независимым или это не будет работать в принципе.
Фото: Виктория Квитка.
