Ведущая программ «Кино» и «Рандеву» на «5 канале» Янина Соколова эксклюзивно для «Телекритики» рассказывает о новом интернет-проекте для платформы 1+1 video, делится успехами YouTube-программы «Вечер с Яниной Соколовой» и комментирует победу в питчинге Госкино на государственное финансирование интернет-программы о кино и фильма «Я, Нина».
Янина, какой проект вы готовите для 1+1 video?
Мы ведем переговоры по нескольким проектам для интернет-платформы 1+1 video. Я пока мало что о них могу рассказать – они на стадии обсуждения. Пилот программы, который мы готовим сейчас, – это политико-развлекательный контент. Речь идет об эксклюзивном размещении на платформе 1+1 video. Также мы согласовываем варианты размещения на интернет-платформе «1+1» наших продуктов, которые мы уже производим.
Я не подписала пока никаких соглашений – ни по редакционной политике, ни базовое – о сотрудничестве. Я не имею привычки рассказывать детали, пока я ничего не подписала. Эйчар «Плюсов» предоставил мне договор о невмешательстве в редакционную политику, что очень важно для меня, но там есть определенные пункты, которые надо больше расписать, чтобы я и моя команда были уверены, что их будут придерживаться. Контент, который мы производим, – политический. Мне важно сохранять свободу слова в форматах, которые я делаю, и критически мыслить абсолютно в отношении всех – как в отношении власти, так и в отношении оппозиции. Так же, как и поддерживать положительные изменения – как реализованные властью, так и простимулированные оппозицией. Для меня важно, чтобы невмешательство было 100%-м. Думаю, через месяц сможем более предметно рассказать о результатах наших переговоров.
Я так понимаю, что этот проект для интернет-платформы появился после пилота телевизионной программы, который вы готовили в департаменте журналистских проектов «1+1». О нем рассказывал Александр Дубинский в Facebook… Хотелось бы услышать вашу версию, почему не сложилось с телевизионной версией?
Все было не совсем так, как рассказывал господин Дубинский в своем блоге. Правда лишь в том, что действительно такой пилот существовал. Переговоры с «1+1» у нас начались в декабре 2018-го. Мне позвонил Александр Ткаченко и предложил встретиться. Сказал, что только деревья не рассказывали ему о нашем проекте «Вечер». Мы встретились и откликнулись на их желание попробовать сделать политически сатирический продукт, учитывая успешность «Вечера» в YouTube. Чтобы вы понимали, за 2 месяца YouTube-канал «Вечера» получил серебряную кнопку без копейки на раскрутку. Нашу программу распространяли исключительно наши подписчики. Это история, созданная мной и 13 членами моей команды.
Мы встретились, обсудили, что можем модернизировать наш контент, создав параллельный проект под названием «Янина знает». Александр сразу хотел, чтобы я делала его именно на интернет-платформе, но сначала мы не обсуждали, где именно эта программа будет выходить – в интернете или на телеканале. Это должен был быть смелый и резкий формат. Мы даже начало смешное придумали в угоду хейтерам, которые кричали бы «ага, переобулась!», что я набрала кредитов в «Приватбанке» и теперь вынуждена пойти «в наймы», поработать на «Плюсах». (Смеется.) У нас была идея адаптировать американское шоу, где ведущий простым доступным языком рассказывает об изменениях, которые произошли в стране: судебная реформа или субсидии на коммунальные услуги. Мы это планировали адаптировать не на языке цифр, а с помощью скетчей и визуально – на простых примерах, жизненных ситуациях. Мы пытались объяснить, что значат для украинцев эти изменения, как они должны реагировать, принимать их. Мы сделали этот пилот, очень много раз переделывали его, миксуя американское шоу с нашими достижениями в «Вечере», новости, произошедшие в Украине, с фейками россиян, которые мы разоблачали. Это программа на 40 минут. Пилот мы записывали в студии «Грошей» 17 апреля. Были задействованы мои сценаристы из команды «Вечера», редактировали и продюсировали коллеги из продакшена «1+1».
Проанализировав пилот, мы решили, что получилось слишком интеллектуально, не все поймут наш юмор – он для слишком узкой аудитории. Поэтому решить упростить этот пилот и адаптировать его, чтобы он был понятен широкой аудитории – мы хотим набрать высокие просмотры. Именно поэтому мы собрались снова и продолжаем сотрудничество по пилоту программы уже для 1+1 video, которая, я просто уверена, будет интересна всем, не только в Украине. Подробнее расскажу позже, когда будет конкретика по соглашению. Обещаю вам позвонить первым.
У меня сложилось впечатление, что на «5 канале» вы засиделись. Судя по тому, во что превратился телеканал, кажется, он уже не интересен даже самому владельцу. В отличие от «Прямого» – канала-побратима «5-го», где видны финансовые вливания, пафосный офис в центре города. Почему так произошло? Как ваши проекты будут согласовываться с работой на «5 канале»?
К сожалению, телеканал фактически заморожен как проект. Однако это то место, где я в полной творческой свободе: на меня никто не давит, никто никогда не цензурирует мои эфиры. В телевизионном формате я остаюсь ведущей «5 канала». Когда поступило предложение от Александра Ткаченко по интернет-проекту, я сообщила о нем руководству канала. Как только я захочу перейти с «5 канала» на какой-то другой телеканал, где найду лучшие условия для своей команды, я перейду. Мы не кровные родственники, каждый преследует свои цели. Телеканалу выгодно иметь программу, где ведущей доверяют, смотрят ее эфиры, а следовательно, доверяют и каналу. Мой интерес – быть свободной и делать те проекты, которые мне приносят удовольствие и, простите за пафос, пользу обществу. Мы с командой работаем отчаянно, ярые трудоголики, влюбленные в свое дело и друг в друга. Поэтому радуемся, что труд приносит плоды. Для журналиста делать продукт, который стоит на полке – это крах профессии. Проект «Рандеву» я делаю с 2017-го – два последних года. Это успешный проект телеканала в эфире и успешный проект канала в YouTube. Новости я перестала вести где-то полтора года назад, поскольку системно не успевала заниматься своими параллельными делами. Мне стало неинтересно, канал с достаточным уважением относится к моим решениям.
В «Рандеву» у вас было достаточно ласковое интервью с Мариной Порошенко. Пришлось вам его редактировать? Вы согласовывали вопросы, отснятое видео? Например, в то время уже мусолилась история, когда Марина Порошенко стала вести аэробику на канале «Украина». Это совпало с созданием схемы «Роттердам+», договоренностями между Петром Порошенко и Ринатом Ахметовым. Вы обошли эту тему...
Из интервью Марины Порошенко не было ничего вырезано – согласовывались отдельные отрывки. Мы обещали показать им перед эфиром, все. Просмотр был в субботу утром, а эфир – вечером того же дня. После просмотра правки не вносились. Что касается «ласковости»… Ну не преувеличивайте. Марина Порошенко все же не политик, а жена президента. Она мало отвечает за своего мужа, как это порой приписывается Оксане Марченко за все грехи Медвечука. Марченко замужем за человеком, который является одним из врагов Украины, кумом террориста №1 в мире – президента страны-агрессора, убившей 13 000 жителей моей страны. В отличие от Марченко, Марина Порошенко – жена демократически избранного президента, не отвечает ни за что, кроме Украинского культурного фонда, в котором она выполняет почетную, надзорную функцию. Экс-министр культуры Евгений Нищук мне в эфире говорил, что она там потому, что ей проще добиться денег от тех, кто не часто дает их на культуру. Марина Порошенко была, по моему субъективному мнению, достойной первой леди. На тот момент спросить больше, чем о ее жизни с Петром, мало о чем еще можно было. Я не считаю это интервью комплиментарным.
Что вас смущает как журналиста в ней? Зарядка на канале Ахметова? Ну… делала бы она ее на канале Коломойского… Большая разница? Зарядка Марины Порошенко ничего плохого в качестве опции не имела. Другое дело, что, вполне возможно, была договоренность между Порошенко и Ахметовым об отсутствии откровенно критических мнений в адрес президента, некомплиментарных интервью на его канале «Украина». Это, судя по эфиру канала, действительно так и было. Отношения экс-президента с владельцами телеканалов можно понять по эфирам каналов, достаточно сравнить «1+1» и «Украину». Но, завершая тему, я не возлагала бы ответственность за действия политиков на их жен. Исключение – Оксана Марченко, и только потому, что это публичная персона.
Кто еще из гостей «Рандеву» был «проблемным»? Кто пытался цензурировать вашу программу? Кому еще из гостей были вынуждены отправлять программу на согласование?
За всю историю «Рандеву» мы посылали видео на согласование не более 10 гостям. Правок мы не вносили ни разу. Посмотреть видео до эфира нас просили достаточно неожиданные персоны. Это были часто не политики, а в основном представители шоу-бизнеса. Я всегда удивлялась каждому случаю – они, в сущности, ничего неоднозначного не говорили. Например, пиарщица Тараса Тополи просила вырезать фрагмент, где Тополя говорил в блиц-ответе, что между Тимошенко и Порошенко он выбирает Порошенко. Пиарщики начали утверждать, что это агитация, а Тарас, как представитель ЮНИСЕФ, не может агитировать. Затем они сообщили, что мы несанкционированно использовали фрагмент песни «Антител», и у нас могут быть проблемы. И, типа, давайте договариваться… Мы не внесли ни одной поправки, программа до сих пор висит в интернете.
Александр Вилкул тоже пробовал влиять, у меня в «Рандеву» сказал, что на востоке не война россиян с Украиной, а гражданский конфликт. После того, как записали это интервью, мы спокойно попрощались. А через день началось активное отстаивание того, чтобы вырезать этот момент из программы. Звонили и мне, и продюсерам телеканала. Мы не вырезали, более того – мы дали это в анонс. Олегу Тягнибоку не понравилось абсолютно все. Львиная доля эфира касалась изготовления псевдопрепаратов, которые якобы лечили от рака. Их производили во Львове, участвовала семья Тягнибока и австрийцы. Очень темная история, которую мало обсуждали в СМИ, но широко обсуждали во Львове.
По нашему законодательству, человек, у которого берут интервью, является соавтором и имеет право его отозвать. Советую всем журналистам брать расписку у гостей, что они дают согласие на публикацию интервью. Собственно, именно поэтому я за прямые эфиры.
С Владом Ряшиным у меня была очень яркая история – мы записали интервью, но оно так и не вышло в эфир из-за его жалобы на канал и на меня с требованием не давать его в эфир в связи с его кинобизнесом на территории РФ.
Интервью с Ряшиным вы записали после того, как вас заменили российской актрисой в сериале StarMedia? Что это была за история – вас поставили в стоп-лист? Правильно ли я понимаю, что с тех пор вы перестали сниматься в сериалах?
Думаю, я до сих пор в стоп-листе. История со StarMedia была в начале прошлого года. Я участвовала в одном симпатичном сериале об истории любви, успешно прошла пробы. В финале режиссер утвердил меня и Славу Довженко на главные роли в фильме. Но Влад Ряшин и StarMedia в последний момент отозвали меня и Славу из-за того, что тот сериал они вряд ли бы продали на территории РФ. Слава снимался в «Киборгах», а я – бандеровка. Как бандеровка может быть на ОРТ в главной роли в фильме о любви? Крах всей идеологии! А после того, как я запустила свои проекты антипропаганды, они бы точно не продали этот сериал.
Почему они довели меня до последнего этапа кастинга, я не знаю. Видимо, думали, что утвердят. Я столько работала над этими пробами и сценарием, что после отказа мне было обидно за потраченное время и усилия. Я написала Власть Ряшину СМС, мол, пишет ваша землячка, наши фото висят на доске почета в Запорожском университете, но мы очень разные, потому что вы явно не понимаете, кто вы и какой стране обязаны успехом. На что Влад сказал, что возвращается из Москвы в Киев, после чего мы поговорим. На самом деле он живет в Москве. Он пригласил меня на кофе и очень долго пытался убедить в том, что это не так. Затем мы записали интервью, которое так и не получилось.
Сложно обычно с теми, у кого с тобой разные принципы. Я и до, и после всего пережитого имею достаточно некомфортный для жизни внутренний стержень. Прямоугольной формы. Я не люблю быть хамелеоном, для меня это предательство собственных принципов и предательство себя. Поэтому, если ты уже выбрал определенную позицию и если ты с уважением относишься к тем, кто защищает тебя на востоке, а потом снимаешься в сериалах, получаешь деньги от их реализации в стране-агрессоре, то возникает ассоциация с анекдотом: ты или сними крестик, или надень трусы. Репутация – тонкий лед. Я очень сочувствую украинским актерам, которые вынуждены ступать на этот лед. По сути, глобальных съемок проектов, в которых могут реализоваться украинские актеры, на тот момент не было. Сегодня таких проектов становится больше. Сейчас активно снимаются полнометражные фильмы, где играют исключительно украинские актеры. Другой вопрос – деньги, которые они там получают, – они небольшие. К сожалению, долгое время закон ограничивал гонорары актеров. Об этом не все знают.
Сравнялась ли оплата украинских актеров с оплатой российских, снимавшихся в копродукционных сериалах украинских продакшенов?
Нет, гонорары, которые получают украинские актеры, до сих пор ниже гонораров российских актеров. Более того, в Украину продолжают завозить на съемки сериалов российских актеров, въезжавших в Крым через территорию России, снимавшихся в пропагандистских фильмах. Я не ручаюсь за стопроцентную достоверность этой информации, но, по словам нескольких моих знакомых актерских агентов, существует кулуарная договоренность между агентами российских актеров в Украине и СБУ по обходу пункта въезда в Крым этими актерами со стороны России. По информации моего источника, существует целая схема, как российские актеры попадают сюда на съемки, несмотря на то что были в Крыму и снимались в российских фильмах, которые демонстрируют победу российской армии, силовых органов. Никому не выгодно об этом рассказывать – все сидят на потоках, агенты в частности.
Для объективности следует все же заметить, что украинские киносериальные студии стараются не дразнить украинцев и не приглашать в свои копродукционные сериалы откровенно контроверсионных российских актеров, которые ездят в Крым и снимаются в пропагандистских российских сериалах и кино.
Да, избегают. Но если четырехсерийка изготавливается по заказу телеканала СТБ, сразу идут переговоры о том, что премьера продукта будет на российском Первом канале. Последний имеет генерального продюсера, который согласовывает актеров, которые должны играть в этом сериале, чтобы получить определенные рейтинги, учитывая известность, любимость этих актеров российской аудиторией. Не бывает такого, что продукт изготавливается для украинского телеканала без согласования с российской стороной. Почему? Потому что деньги, которые тратятся на производство сериала, не окупаются в случае показа только на украинском телеканале. Пока не будет окупаемости на украинском рынке, они будут продавать их в Россию.
Ваша YouTube-программа «Вечер» лично мне нравится не столько обличительной информацией о российских фейках, сколько вашей подачей, актерской игрой и матом, который у вас всегда точный. Удается ли вам монетизировать ваш YouTube-канал? Кто вам дает средства на программу?
Из-за огромного количества жалоб у нас YouTube снимает от 50% монетизации в месяц. Это примерно $400–450 в месяц. Себестоимость одного «Вечера» достаточно высокая – один выпуск стоит несколько тысяч долларов в зависимости от наполнения выпуска. Откуда идет финансирование? Это многоисточниковая история. Во-первых, у нас есть частные деньги – я не буду называть источник. Но это не политик и не государство. Это идеологически настроенный бизнесмен и, слава богу, таких становится все больше. Мы также продаем этот контент на несколько платформ. Вечер выходит на телеканале АТR и нескольких интернет-платформах, в частности, Романа Скрыпина. Понемногу денег получаем от наших доноров. Есть донейты. Они небольшие, но есть. И мой личный канал в YouTube, который благодаря платным вопросам во время стрима зарабатывает больше, чем «Вечер», несмотря на меньшее количество подписчиков.
Иногда удается привлечь средства, полученные от мерча. У нас был пик продаж во время президентских дебатов. Наши сторонники решили, что кепка с надписью «Не сцы» – это кепка сторонников Порошенко. Они надевали эти кепки на стадионе – у нас тогда был просто бум продаж. Хотя мы на самом деле настроены критически как в отношении Порошенко, так и Зеленского. Каждую среду я стримлю, общаясь со зрителями. Во время прямого эфира есть возможность задать платные вопросы. Наши иностранные зрители мне их задают. Бывает так, что за один стрим мы можем заработать 500 евро. Потихоньку набираем сумму, позволяющую содержать мою команду и делать этот продукт качественно. И это огромный челлендж – искать эти средства каждый месяц и что-то да и зарабатывать на этом. Сейчас я зарабатываю на этой программе крайне мало. Время от времени привлекаем спонсоров. Нашим спонсором было львовское пиво «Правда». Кто не знает – они производят пиво с этикетками с политическим подтекстом. Например, у них есть пиво «Путин – хуйло», «Фрау Риббентропа» и «Золотой Трамп».
Как от жалоб отбиваетесь?
Это целая история, которая претендует на экранизацию. Как известно, «Вечер» нацелен на антипропаганду российским фейкам. В России очень крепкая политика защиты информационного контента. Только у нас выходит новый выпуск – мы получаем сотни жалоб от различных персон. Мы теперь «на карандаше» у российских федеральных телеканалов. Соответственно, они уже знают, когда программа выходит в эфир, и там работают люди, которые мгновенно забрасывают канал страйками. Страйки мы системно отклоняем. У нас есть компании, которые нас защищают, консультируют – это АИР, международная компания защиты интернет-контента, с которой мы работаем, отдавая проценты по монетизации. Также нас консультирует компания OM TV.
Почему скрываете авторов «Вечера»?
Это исключительно их желание, их безопасность. Их трое, они мои земляки – из Запорожской области. На бэкстейджах вы их не увидите. Это не телевизионные люди, это больше люди кино – они много пишут как сценаристы для кино, сериалов. Это проукраинские люди, которые делают смелый продукт и не хотят подвергнуть опасности свои сопутствующие продукты. Поэтому никто не знает, кто это пишет. Мы скрываем только сценаристов, об остальных членах команды могу рассказать. Всего нас 14. Смелые все, но публично смелая только я. (Смеется.)
Какая аудитория «Вечера»? В каких городах вашу программу смотрят больше всего?
Всего в июле у нас было 3,1 миллиона просмотров. 80% нашей аудитории – мужчины, средний возраст – 18-35, 35-44, но смотрят и старшие люди. По просмотрам лидирует Украина – 70% всех просмотров, Россия – 9,2%, Польша – 2,5%, США – 2,3%, Германия – 1,8%. В Украине в основном нас смотрит Западная Украина, также нас неплохо смотрит Одесса, Харьков и Киев. Донецк и Луганск не в фаворе, но и не аутсайдеры. Я часто получаю сообщения от зрителей с оккупированных территорий, мне говорили, главари террористических «республик» тоже смотрят «Вечер».
Что это за «мыльная» история с вашим другом в так называемой «ДНР»? Кто он?
Я уже жалею о том, что рассказала о ней в каком-то интервью. Меня постоянно теперь об этом спрашивают. Это не «мыльная» история – это правда жизни, у многих людей с востока были друзья, которые перестали ими быть после оккупации. У кого-то это просто знакомые, одноклассники, а у кого-то – люди, с которыми связывали романтические отношения. Мой в прошлом друг – ныне политтехнолог «ЛНР».
Недавно вы сообщили о том, что хотите пойти в парламент через 5 лет. Вы молодая красивая женщина, зачем вам это?
В твоем вопросе есть признаки сексизма. (Смеется.) То есть молодой и красивой не подходит работа в Раде. Включи телевизор! Там сейчас как раз таких и наголосовали. Если серьезно – мне сейчас 35, через 5 лет будет 40. Это зрелый для похода в законотворческие органы возраст. Рада – это нудятина для тех, кто не знает, чего туда шел и случайно попал. Если я туда и пойду, то самостоятельно, с собственной командой и озвученной программой, и только со своими людьми, с которыми мы будем на одной волне. Мы придем с заранее прописанными шагами – мы их осуществим и уйдем из Рады. Мне не интересно кресло. Меня интересует возможность сделать. Мы пойдем с конкретной целью. Для этого я хочу сначала получить дополнительное образование. Скорее всего, это будет за рубежом. Хочу собрать вокруг себя команду из людей молодых, образованных и честных. Я не пошла сейчас ни в одну из политических сил, в частности «Слугу народу», которые предлагали мне место в списке, только по одной причине – я не вижу КПД от своего существования ни в одной политической силе сейчас.
Что хотите делать в Раде? Помнится, вы поддерживали легализацию каннабиса…
Легализация марихуаны будет принята и без меня в этом году. Я об этом точно знаю – меня в этом заверили представители «Слуги народа». Меня интересует два направления – информационное и культурное. Я точно знаю, что могу сделать и в первом, и во втором.
Вы получили от Госкино 400 тыс. гривен на программу об украинском кино для YouTube. Вы ее будете вести вместе с Романом Скрыпиным, но он – политический ведущий. В чем фишка вашего дуэта? Как случилось, что Госкино начало спонсировать программу о кино для интернета?
Фишка в том, чтобы увеличить аудиторию тех, кто будет смотреть украинское. Почему я и Роман? Я внутри процесса, занимаю более экспертную позицию. Роман не очень разбирается в кино, поэтому будет отстаивать позицию зрителя. Я, как человек, который делает 10 лет программу о кино, утверждаю – люди очень мало знают об украинском кино. Почему? Бюджетов на пиар этих фильмов почти нет. Роман не имеет отношения к кино, и это очень круто. Он вокруг себя имеет политически ангажированную аудиторию людей, которые интересуются политикой, которые живут ею. Для такой аудитории в программе о кино он будет выглядеть зрителем, а не киноманом. Я – человек кино, с актерским образованием, с более 20 фильмов в своем активе, который 10 лет создавал программу о кино. Он рядом со мной будет анализировать выход того или иного фильма в прокат. В программе будет третий человек – гость, который будет представлять свой фильм, защищать его перед зрителями. Таким образом, мы будем делать большой продукт с помощью двух противоположных мнений – у нас с Романом, к тому же, отличаются вкусы касательно кино. Наша задача – дать зрителю возможность восхититься фильмом, сходить в кино и проверить, действительно ли этот фильм такой, как мы о нем рассказали.
400 тыс. гривен на 16 эпизодов – это 25 тыс. на программу, над которой работает редактор, режиссер монтажа, два оператора, я с Романом, гример. Не забывайте еще об аренде локации и необходимости снять это все качественно на камеры, чтобы была красивая картинка. 25 тыс. гривен на программу, в которой работает столько людей, – это смешно. Мы не заработаем на ней. У нас благотворительная миссия – создать проект, который подтолкнул бы украинцев сходить в кино. Почему YouTube? Потому что люди, которые ходят в кино, практически не смотрят телевидение. Нам бы хотелось, чтобы эта аудитория становилась шире с помощью интернета. Если мы будем видеть запрос на такую программу со стороны государственных телеканалов, «Общественного» например, или региональных телеканалов, мы будем отдавать им этот продукт, чтобы программу увидели как можно больше людей. Основа – это все же YouTube-канал этого проекта. На украинском телевидении нет программ о кино, которые идут в адекватное для просмотра время за исключением моей на «5 канале». Да и то, она изготавливается «5 каналом» по заказу телеканала иновещания UATV. Поэтому существует фактически за счет заказчика – иновещания.
То есть ваши программы на YouTube и «5 канале» будут пересекаться тематически…
Не факт, что программа «Кино», которая выходит на «5 канале», буде выходить и дальше. Контракт заканчивается, кажется, в конце года. Возможно, эта программа завершит свою историю. Тогда будет существовать исключительно наш продукт на YouTube. Если программы и будут пересекаться по темам, они разные по формату. Мы сейчас, например, поговорим о политике, а потом я приду на «Право на владу» и также поговорю о политике. Но это разные формы, поэтому интересно будет смотреть в любом случае. Тем более, что интернет-аудитория и телевизионная редко пересекаются.
Также вы получили от Госкино почти 12 млн гривен на свой фильм «Я, Нина». Какой бюджет фильма? Где найдете остальные средства? Когда фильм выйдет в прокат?
Еще не получили. Но да, проект «Я, Нина» – один из победителей питчинга от Госкино. Бюджет фильма около 40 млн гривен. Мы анонсировали сумму, которую мы хотели получить от Госкино, – почти 12 млн гривен, и мы должны получить эту сумму от государства через процедуру питчинга. Сейчас проект в поисках других источников финансирования. Мы запланировали принять участие в конкурсе от Украинского культурного фонда и нескольких негосударственных фондов, которые, надеюсь, будут участвовать в финансировании проекта. Над спонсорами и продактплейсментом мы также активно работаем, в частности, общаемся об этом с клиниками, в которых будем снимать. С помощью краудфандинга мы собрали почти 3 млн 700 тыс. гривен. Фильм проспонсировали также бизнесмены. Деньги дали фонд Порошенко – 1 млн гривен, Игорь Кривецкий из партии «Свобода» дал $10 тыс. Из «Народного фронта» дали по 25 тыс. гривен.
Съемки кино – это процесс очень и очень недешевый. Мы стараемся, чтобы все было качественно. У нас очень дорогая техника, талантливый оператор Сергей Михальчук – обладатель берлинского медведя за значительный вклад в киноискусство, все подрядчики, художники-постановщики, сценарист, режиссерская группа – все люди с опытом и талантом. Локационно мы будем снимать не только в Киеве, но и в Карпатах, на Западной Украине. Мы совершенствуем сценарий. Снимать начнем весной. В прокат лента выйдет осенью следующего года.
Вы планируете также выход книги «Я, Нина». Когда ждать ее? Будет ли она автобиографической? Кто спонсор?
Книга выйдет в октябре – начале ноября в издательстве «Книголав». На 60% эта книга – художественный вымысел, на 40% – правдивая история. Художественная литература должна иметь такой формат, чтобы было интересно читать. Это не должно быть документальное описание того, что произошло на определенных этапах. Основная линия там моя, все перипетии с диагнозом – мои, мои чувства, переживания, боль и радость, но персонажи вымышленные: ни одна параллель с реальностью не соответствует действительности. Так и напишем в предисловии.
Книгу «Я, Нина» спонсирует бизнесмен. Когда я спросила, нужно ли указывать его в благодарности – он отказался, сказал, что ему это неинтересно. Он просто верит в это. Это будет невероятная книга – одна из лучших, которые я читала. Потому что это очень сильная и честная история, которую переживают многие, не только онкобольные. Это история поиска силы в себе и большой любви. Любви, которая способна преодолеть все.
В одном из интервью вы говорили о том, что во время лечения вас поддерживал Валерий Харчишин. Как так случилось, что ваш муж в тот тяжелый период не был с вами?
Вы не правы. Он был со мной, переживал, заботился, я говорила в том интервью о другом. Я говорила о том, что, как бы наши близкие нас не любили, они не всегда знают, как правильно себя вести в сложных ситуациях, особенно когда близкому человеку ставят смертельный диагноз. Они не хотят показывать свои чувства, свой шок от болезни близкого человека, свою беспомощность, депрессию от того, что произошло, и они закрываются для самих себя. Я не знаю, как бы себя вела, если бы кто-то из моих близких заболел раком. Поэтому эта тема требует изучения. Близкие должны знать, как вести себя с тобой. У нас никто этому не учит. Не принято.
Что касается Валерия. Он – мой лучший друг, с которым мы, как брат и сестра. У Валерия умерли от рака брат и теща. Поэтому он как никто знает, что это за диагноз, как себя вести, чтобы человек чувствовал себя полноценно. У меня очень непростой характер. И были разные этапы осознания этой болезни и физические боли – тот ад, который я пережила, диктовали мое эмоциональное поведение. К тому же, я не останавливала ни один проект – продолжала сниматься. Хотя мое физическое состояние, мое лицо, волосы, кожа, ресницы – все изменения, которые происходили, меня опустошали. Нужно было найти ресурсы, как это все на эмоциональном уровне восстановить. На том этапе у меня был микс поддержки – это мама, муж, Лера, моя подруга, и Валера, мой друг. Все были по очереди со мной во время постхимических процедур: это когда тебе делают химию, а потом чувствуешь 7 дней ад после этой химии, интоксикация организма. Поэтому это нормально найти близкого человека в своем кругу, который будет очень близким и комфортным. Он у меня стал очень узким. Комфортнее, когда ты с другом или подругой, которые знают, как вести себя, а не переживать за того, кто переживает за тебя.
Вы говорили о том, что лечились в государственной больнице и неоднократно уточняли, что вам сначала поставили неправильный диагноз в частной клинике. Эта клиника связалась с Вами для того, чтобы извиниться?
Неправильный диагноз мне поставили в частной клинике «Борис», после УЗИ, где меня 10 лет осматривала моя личный врач – еще со времен моей страховки, когда я работала на «1+1» в 2007-м. У нас с ней были очень близкие отношения. На Одесском кинофестивале, когда почувствовала, что мне плохо, я позвонила ей. После приезда в Киев мне сделали УЗИ, я сдала анализы, после чего поставили диагноз. Меня положили в государственную клинику и сделали ту же процедуру, которую делают с тем диагнозом. Позже поступил анализ внутреннего материала. Он показал, что у меня гормональный сбой. Но на самом деле это был рак. Это мы выяснили при повторном анализе обоих материалов, которые хранились в лаборатории в разный период. То есть сначала ошибка врача с диагнозом, потом ошибка лаборанта с анализом, и как следствие – многомесячное лечение гормонами, которое только развивало рак. Моя история – это толчок другим пациентам не доверять и несколько раз проверять. Потому что ваше здоровье – это сфера только вашего влияния. Никого другого. Читайте интернет, сверяйте симптомы, сходите на скрининг. Найдите на это время. Тогда здоровье абсолютно точно найдет время для вашей счастливой жизни.
Фото: Александра Йорк
