Первый сезон проекта британского формата «Я стесняюсь своего тела» зашел на СТБ с большими скандалами. Телезрителей возмутил тот факт, что в шоу крупным планом показаны половые органы, медицинские операции и заболевания, на которые, в общем-то, не так уж приятно смотреть, тем более по телевизору. И вот на экранах уже четвертый сезон. Создатели шоу по-прежнему уверены: все, что так не нравится противникам проекта, должно быть показано.
Мы с Мусей отважились внимательно посмотреть несколько выпусков проекта «Я стесняюсь своего тела». Нужно признаться, что через какое-то время втянулись и даже перестали закрывать глаза в эпизодах, где медики демонстрируют все чудеса хирургического вмешательства в человеческое тело. Суть шоу, как нам показалось, более чем здравая и правильная: в любой непонятной ситуации следует идти к врачу, иначе будет поздно. Эту мысль подтвердила нам и руководитель проекта Дарья Майборода, с которой мы просто не могли не поговорить после увиденного.
Дарья Майборода
Фото тут и далее: Максим Лисовой
После выхода первого сезона возник какой-то нездоровый ажиотаж: все кричали: «Как такое можно смотреть – там же гениталии показывают!» Сейчас настроения вокруг программы как-то изменились?
Каждый год перед премьерой сезона, когда мы запускаем анонс, найдется тот, кого это возмущает: «О боги, вы снова показываете опухоли, гной и вот это все!» Такие комментарии, я думаю, – свидетельство того, что у нас появляются новые зрители, которые еще не привыкли к нам, которые еще не понимают, для чего мы это делаем. И вот такая первая реакция – это нормально. Я уже много раз говорила, что, когда только начинала делать проект, тоже переживала: «Господи, кто будет это смотреть?! Это не для Украины». А потом, когда процесс уже пошел, стало ясно: у этого шоу точно будет свой зритель, на все это не настолько неприятно смотреть, как кому-то кажется. К тому же у всего этого есть высшая цель. На самом деле процент обнаженки и операций в нашем проекте очень небольшой. Мы соблюдаем закон и прекрасно понимаем, что до 23:00 не можем показывать в кадре ничего такого, что могло бы, скажем, навредить детям, случайно оказавшимся у телевизора. И вообще, то, что есть негативные отзывы, это тоже хорошо. Ведь пока проект вызывает какой-то резонанс, он популярен.
«Для нас нет разницы: член это или нога – что одно, что другое требует внимания»
В одном из интервью вы говорили, что элементы обнаженки – строгие правила формата. Что еще вам диктует формат?
Оригинальный формат еще более откровенен, чем мы. Во-первых, потому что британское общество к этому готово. По формату у них в каждой программе – пять историй, и как минимум одна из них обязательно посвящена проблеме половых органов. У нас эта тема не всегда присутствует, она – не самоцель. Есть – лечим, нет – не лечим. Не ради этого люди нас смотрят. Для нас нет разницы: член это или нога – что одно, что другое требует внимания. Единственное, что мы не будем делать, так это показывать половые органы до 23:00. Вот и вся разница. А еще мы очень сильно отличаемся от британцев тем, что у них нет такого погружения в историю героев. Они показывают людей исключительно как иллюстрацию проблемы. У них, в отличие от нас, не бывает такого, что герой проходит через один, а то и несколько сезонов. А мы рассказываем еще и то, как болезнь и лечение влияют на его жизнь, на него самого.
А почему так? Украинцы более сентиментальны? Поэтому им важна частная жизнь героев?
Я думаю, что это просто объясняет зрителю, почему пациент так долго не обращался за помощью к медикам. Или почему он так стесняется своей проблемы, или почему его жизнь настолько изменилась из-за болезни. Плюс это помогает донести до зрителя, почему он не должен так запускать свои проблемы. Ведь зачастую истории наших героев очень драматичны: некоторые из них лишились поддержки своих близких, работы, любимого дела. Это показатель: «Смотрите, если вы не идете к врачу, вы можете прийти к подобному».
Как вы заставляете героев раздеваться? Я в широком смысле. Если они, бывает, несколько десятков лет не решаются показать свою проблему врачам, то как соглашаются потом на всю страну продемонстрировать на камеру?
До того, как человек заходит в кадр, с ним работает психолог – здесь без подготовки нельзя, всегда есть какое-то стеснение. Очень небольшой процент украинцев готов показать свое тело на камеру. И до начала съемки наши специалисты объясняют герою, зачем мы это делаем: «То, что вы это показываете, поможет зрителю с такой же проблемой не повторять ваших ошибок». Мы их мотивируем только так.
Но контракт-то все равно подписывают до того, как зайти в кадр? А контракт все-таки обязывает.
Да, конечно. Но есть такой момент: если у человека проблема не с половыми органами, но в ходе обследования ему приходится раздеваться, мы оставляем за ним право делать это за ширмой и прикрываться простынкой. Если это проблема не основная, мы никого не склоняем показывать что-то лишнее.
«Некоторые режиссеры монтажа уходят, не доделав наше тестовое задание, и просят больше их не беспокоить»
Хорошо, а с другой стороны, как реагируют на подобные вещи члены съемочной группы? Я вот знаю, что в одном проекте другого телеканала, где речь шла о родах, некоторых операторов приходилось откачивать – они просто с чисто физиологической точки зрения не могли работать с таким материалом.
Готовы ли наши операторы снимать все это? Готовы!
А режиссеры монтажа? Им же эти крупные планы потом по несколько раз во всех подробностях пересматривать. Бывало ли так, что с этим возникали проблемы?
Бывало, конечно. Некоторые режиссеры монтажа, приходя к нам на тестовое задание, не доделывают его, уходят и просят больше их не беспокоить. Но я считаю, что это абсолютно нормально. Есть люди, которые спокойно к этому относятся, а есть, которые не спокойно. Есть часть операторов, которые психологически не готовы работать с нашим проектом. И я уважаю это решение. Даже для меня в проекте есть вещи, которые тяжело смотреть. Хотя надо. Вот, к примеру, мне каждый раз приходится собираться с силами, когда речь идет об операции на глазах. И хотя это занимает какие-то три минуты в эфире, мне, бывает, сложно заставить себя смотреть на это при монтаже.
Показ операций, как я понимаю, это тоже требование формата?
Да. Мы же не можем просто показать, что по волшебству все исправилось, все вылечилось, мол, смотрите, как круто! Глядя на съемки операций, человек, который собирается пойти к врачу, уже понимает, что с ним будет происходить. Очень многие ведь боятся обращаться к специалистам именно потому, что не знают, что их там ждет. И мы должны показать, что все это – по-настоящему: тут работают врачи, это достаточно долгий и трудоемкий процесс. И мы не можем этого не показывать, потому что именно так происходят те чудеса, которые потом зритель видит в эфире.
В прошлый четверг вы даже показали открытую операцию на сердце.
Это то, о чем три года мечтали наши операторы. В прошлом сезоне они мечтали об операции на мозге – и мы это сделали (конечно, не просто потому, что они этого хотели – героиня попалась с такой проблемой). А потом мы долго думали, что в программе нам обязательно нужно поговорить о сердечно-сосудистых заболеваниях. В Украине это очень распространенная проблема – более пятидесяти процентов украинцев умирают именно от таких недугов.
Мы долгое время не могли к этому подойти: думали, кто будет наш герой, как все будет происходить. Ведь такие операции не делаются по сто штук в день. И вот к нам пришла женщина с трехлетним ребенком. У него, к счастью, не такая сложная патология, за которую никто не решался взяться. Но были определенные сложности. И эта операция стала испытанием и для группы, и для операторов, и для мамы – для всех, кроме врачей. Как оказалось, у нас в Украине совершенно спокойно оперируют маленьких детей, все это происходит очень быстро. Вмешательство длилось часа три, а основную работу хирурги сделали минут за 17: остановили сердце и быстренько исправили два дефекта в перегородке. Все. Через месяц ребенок пришел к нам довольный, счастливый, с румянцем. Это тоже важно, потому что мы с первого сезона боремся за то, чтобы зрители не думали, что в Украине нет медицины. Она есть! Особенно если искать.
«Бывало такое, что люди ринулись покупать какие-то мази и кремы якобы от врачей проекта „Я стесняюсь своего тела“»
Но ваши операции проводятся в частных клиниках?
Нет, не только, и в государственных тоже. И я могу точно сказать, что некоторые уникальные вещи делают именно в государственных клиниках. Вот взять, к примеру, ту же операцию на сердце. Да, это государственная больница, в которую может обратиться каждый украинец. Более того, это не стоит миллионы. У нас действительно есть бесплатная медицина. Еще один пример – мальчик Миша, у которого заячья губа и волчья пасть. По закону он имеет право на операцию. Другой вопрос, почему его мама до трех лет не воспользовалась этой возможностью? А она просто думала, что это стоит кучу денег, что это надо делать за границей. А оказывается, все делается в Украине.
Вы, наверное, уже неплохо сами разбираетесь во всем, что связано со здравоохранением в Украине? Но есть же у программы и какие-то профессиональные консультанты?
Конечно, мы не просто телевизионное шоу, а транслируем точку зрения медиков. За нами стоит огромное количество врачей, которые смотрят все, что мы снимаем, согласовывают, как и что мы делаем в рамках программы. Когда возникают спорные вопросы, советуемся с Ириной Чуевой, главой медицинской службы канала. Нас ведь смотрят миллионы – все эти люди завтра пойдут и будут требовать от врачей того, что им сказали по телику. С этим, кстати, связаны и неприятные ситуации. Бывало такое, что люди ринулись покупать какие-то мази и кремы якобы от врачей шоу «Я стесняюсь своего тела». Позже выяснилось, что наш дерматолог Катя Безвершенко (к нашему и ее удивлению) оказалась «лицом» рекламы мази от грибка и пигментных пятен. Наша гинеколог Людмила Шупенюк (так же, сама того не подозревая) – «продает» крем для увеличения груди. Слава богу, Валера Ославский ничего не продает. Наверное, если создатели этих реклам что-то придумают насчет него, это обязательно будут простатит или импотенция. Так вот, мы пытались разобраться с этим мошенничеством: искали производителей, покупали эти кремы, отдавали их на исследования. Оказалось, что это не просто не медицинские препараты, а скорее всего, еще и опасны для жизни! Но люди это покупают.
«Мы довольно мирно сосуществуем на одном канале с „Битвой экстрасенсов“, не пересекаясь при этом»
Так вы выяснили, откуда взялась эта реклама на имени ваших экспертов?
Ну как вам сказать. Периодически в интернете возникает какая-то новая «история», новая информация а-ля «Катя Безвершенко придумала новый метод борьбы с морщинами» – и тут же появляется куча фейковых страниц, аккаунтов, которые все это распространяют. И, что самое ужасное, с юридической точки зрения мы ничего не можем сделать – невозможно отследить, кто владеет доменами (они все время всплывают за пределами Украины).
Проект ведь очень четко сориентирован на официальную медицину. Есть даже эпизоды, которые целенаправленно демонстрируют, насколько нелепой бывает так называемая народная медицина, целительство и разные антинаучные штуки. В связи с этим вопрос: как проект уживается на одном канале с «Битвой экстрасенсов», например, где все как раз сконцентрировано вокруг антинаучных историй?
Я вам так скажу: мы довольно мирно сосуществуем на одном канале, не пересекаясь при этом. Тем более в эфире СТБ экстрасенсы никого не лечат, а расследуют убийства и выполняют другие, не связанные с медициной, задания. Если же говорить о целителях, утверждающих, что они излечивают от всех болезней, лично я в такое не верю – имею на это право. Но я знаю людей, которые в это верят. Более того, знаю даже тех, кому это помогает! Отношусь к этому философски: если человеку нужна психологическая помощь и он пойдет к экстрасенсу, который сработает как психолог и направит его к врачу, это хорошо. Но если говорить о тех, кто размещает свою рекламу в метро и газетах, называя себя целителями, то мы против подобных методов лечения. Мы не видели ни одного случая такого исцеления. Ну правда!
«Если ты сходил к одному-единственному специалисту и тут же утверждаешь, что от тебя все отказались – это вопрос к тебе»
Давайте об исцелениях. Каких необычных пациентов мы увидим в новом сезоне?
У нас будет парень с синдромом Туретта. Чудесный мальчик. Но его все время дергает – постоянные тики, в том числе и вокальные. Его безумно жаль: он ничего не может делать. И, как оказалось, ему можно помочь в Украине. Для нас стало большим открытием, что все это под силу исправить отечественным специалистам, действительно качественно улучшить жизнь человеку с такой проблемой. Сейчас, как оказалось, выполняют операции, в которых на уровне мозга влияют на заболевание. Более того, в Украине хирургическим путем можно избавить пациента от торсионной дистонии (заболевание, при котором человек перестает управлять своими мышцами). Раньше я о таком читала только в зарубежных журналах, а тут, оказывается, у нас в государственной больнице – в Институте нейрохирургии – есть врач, который делает подобные операции. Мы привели к нему пациента, вмешательство прошло успешно, и сейчас мальчик чувствует себя намного лучше. Вот для меня это было прямо открытием сезона.
Многие герои программы говорят, что ни один врач не решился за них взяться. А ваши специалисты почему-то берутся и излечивают. Как так получается?
Пятьдесят процентов людей врут. Сходили к одному врачу – он отказал, и сразу начинается: «За меня никто не берется». А ведь просто не все врачи умеют делать сложные операции, не все владеют новыми методиками лечения. Но когда ты сходил к одному-единственному специалисту и тут же утверждаешь, что от тебя все отказались – это вопрос к тебе.
Мы с Мусей, честно признаться, остались под большим впечатлением и от увиденного в проекте, и от услышанного от Дарьи Майбороды. Никогда не думала, что разговор с создателем такого «спорного», казалось бы, шоу, может настроить на оптимизм (по поводу состояния украинской медицины) и здравомыслие (по поводу собственного здоровья и похода к врачам). Конечно, всегда существует опасность, что пациенты без сопровождения телекамер попадают совсем в другую медицинскую реальность, нежели герои проекта. Но давайте все-таки оставаться оптимистами и хоть чуть-чуть, но верить в отечественные медицину и телевидение, ладно?
