Во-первых, каждый второй читатель будет обязательно подозревать ваше СМИ в продажности. Во-вторых, вам действительно могут предложить продаться. В-третьих, вы можете согласиться. А в-четвертых, даже если вы откажетесь, любые ваши публикации будут восприниматься как, вне всякого сомнения, заангажированные в чью-то пользу.
Ситуация начала накаляться полгода назад. Об этом говорит перманентно набирающее обороты насилие в адрес работников СМИ, и, например, тот же скандал в Верховной раде, когда депутат Олег Барна позволил себе послать «неудобного журналиста» на три всем известные буквы. И вот предвыборная гонка набрала обороты. Нервозность общества дошла до критической отметки.
Почему украинские журналисты все чаще оказываются в положении жертвы, как для политиков, так и для скептически настроенных читателей? Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить о таком термине, как «медиатизация».
Что это такое
Вообще-то, у этого термина есть два значения. Но второе касается проблемных вопросов вассалитета в средневековой монархии, поэтому трогать его мы не будем. А вот термин, который в 2006 году предложил профессор школы журналистики, медиа и культурологических исследований университета Кардиффа Саймон Коттл в своей работе Mediatized Conflict. Developments in Media and Conflict Studies, касается нашей жизни непосредственно.
По мнению Коттла, медиатизация – это непосредственное влияние медиа на ход событий, их вовлеченность в конфликт. Подчеркнем, не на восприятие событий, а именно на их ход. Медиатизация начинается за той гранью, когда СМИ перестают быть просто наблюдателями и резонерами, становясь полноценными участниками общественных процессов. В этом состоит принципиальное отличие этого процесса от простого освещения событий или журналистской интерпретации. В процессе медиатизации не только пресса влияет на общество и власть, но и они, в свою очередь, начинают влиять на прессу.
Доброе утро, Вьетнам
Началом серьезных медиатизационных процессов в западном мире принято считать войну во Вьетнаме 1964–1975 годов. Если Крымская война в XIX веке стала первой войной, которую освещали военные корреспонденты и фотографы, о чем мы недавно уже говорили, то война во Вьетнаме стала первой «телевизионной» войной. Боевые действия внезапно переместились непосредственно с поля боя в дома простых американцев, в их уютные гостиные и лофты.
Причин этого, кроме объективного развития технологий, было две. Во-первых, американские власти установили достаточно мягкий цензурный режим. Во Вьетнаме журналистам запрещалось упоминать о возможных планах, операциях или атаках с воздуха, о правилах применения вооружений, о количестве топлива и боеприпасов, о действиях или методах разведки, о взлетах, маршруте самолетов и так далее. Другими словами, запретные темы касались только тех данных, которыми мог непосредственно воспользоваться противник. В остальном корреспонденты могли писать то, что считали нужным.
Во-вторых, уже тогда существовали традиции американской военной журналистики, заложенные легендарным Эрни Пайлом в годы Второй мировой войны. Пайл побывал в Северной Африке и Италии, был очевидцем боев за Париж 1944 года, а потом отправился на тихоокеанский фронт, чтобы освещать сражения за Окинаву. Где и погиб 17 апреля 1945 года. Главным правилом Пайла было освещение событий с точки зрения обычного солдата. Он не брал комментариев у генералов, и не описывал стратегических продвижений войск, а сконцентрировался на быте и жизни простых моряков и пехотинцев.
Энди Пайл (слева) с американскими солдатами по дороге на Окинаву. Фото: Central Press/Getty Images
И тут оказалось, что война затягивается, боевой дух армии падает, а журналисты продолжают писать всю правду про окопный быт, чем постепенно настраивают американское общество против этой войны. Протесты против боевых действий были в США и раньше, но репортажи корреспондентов разрушили героический пафос войны до основания. Многие политики и военные в США до сих пор считают, что в поражении виновата в том числе и американская пресса, постоянно вызывавшая бурление общественности. Правда, не все воспринимают это негативно. Военный советник президента Кеннеди Роберт Макнамара, анализируя эту ситуацию в книге «Оглядываясь назад: трагедия и уроки Вьетнама», честно признал: «Мы были неправы».
Среди американских корреспондентов во Вьетнаме не было советских шпионов или убежденных коммунистов, они не пытались специально подорвать обороноспособность армии США или доверие народа к власти. Они просто писали правду о происходящих событиях. О том, что на войне, оказывается, умирают. Парадокс в том, что им достаточно было просто описывать все как есть, и этого уже было достаточно для того, чтобы повлиять на армию, общество и власть.
Почему это важно?
Почему термин «медиатизация» важен для нас? Например, он дает понимание того, что случилось с американской прессой в ходе последних выборов президента США. Долгие годы американская пресса освещала предвыборные кампании кандидатов достаточно спокойно и взвешенно, но тут появился пресловутый «фактор Трампа», и все будто с цепи сорвались. Во многом причиной этого стал сам Дональд Трамп, который начал так громко и агрессивно манипулировать фактами, что прессе ничего не оставалось, как начать его так же громко и агрессивно опровергать.
В Украине пока существует совершенно другой консенсус. Какой бы градус накала не демонстрировали политики, насколько бы сомнительными не были те факты, которые они пытаются представить публике, пресса подает это холодно и отстраненно. Как частное мнение, с которым нельзя спорить.
Само собой, в обществе постепенно сложилось представление, что резкими и напористыми могут быть только проплаченные публикации, «джинса», а настоящий журналист – всегда над схваткой. Учитывая масштабы абсурда, увеличивающиеся по мере приближения выборов, это представление придется разрушать, другого выхода нет. И, как показывает пример американских корреспондентов во Вьетнаме, для этого иногда достаточно просто говорить правду.
Для коллажа использованы фотографии gettyimages: Photo by Terry Fincher/Daily Express/Getty Images, Photo by Jim Gray/Keystone/Getty Images
