Так, в ожидании конкурса «Телетриумф» редактор программы поделился с «Телекритикой» размышлениями о том, какие вызовы сейчас стоят перед украинскими журналистами, о чем нельзя говорить сегодня в СМИ и почему стиль ТСН часто копируют.
О трагедии журналистской специальности
Одна из величайших трагедий в украинской журналистике – это самонеокупаемость. Я – выходец из Закарпатья и вырос на чужом телевидении. У нас ставили комнатную антенну и она ловила два венгерских канала, два чешских, два румынских, два польских. Я и сейчас их пересматриваю. И могу сказать, что «1+1» часто круче них. Но, например, чешское телевидение (а это страна с 10 миллионами жителей) имеет чуть ли не в десять раз больше рекламного бюджета, чем в 42-миллионной Украине! Поэтому независимые СМИ – это прежде всего те, которые могут сами заработать на свое существование. Тогда репутация, объективность, доверие зрителей и читателей становится твердой валютой. Верю, «1+1» дойдет до самоокупаемости. Когда-то эта ниточка приведет нас.
_
_
Общество не выживет без боли и журналистов
Мы прекрасно понимаем, что журналист для зрителя – это не человек, это функция. Мы пробовали показывать нашу «кухню» зрителям, но рейтинги доказывали, что им это неинтересно. «Убили журналиста» и «убили военного» – это примерно одно и то же. Мол, это ваша работа, пошли в журналистику – значить понимали, что могут убить. Это уже функция государства – защитить журналистов. Ведь они – это рецепторы и нейроны, которые передают сигналы боли. Без журналистики общество, не чувствуя боли, долго не выживет. Как не выживет тот, кто без боли влезет в кипяток.
Почему иногда лучше молчать
Удалось бы BBC быть отстраненными во время войны, если бы, например, напали на их страну? Я верю в объективность, но не верю, что можно быть в центре конфликта и оставаться на 100% объективным. Это не значит, что мы врем или что-то придумываем, как это делают наши восточные соседи. Мы себя часто сдерживаем, это тоже правда. Некоторые вещи сознательно умалчиваем, но только тогда, когда нет доказательств и подтверждения или когда это может очень сильно навредить. И когда речь заходит о важных для страны вопросах, мы очень взвешиваем слова.
Кого не ждут в команде «ТСН. Тиждень»
К нам в команду часто приходят настоящие профессионалы, классные журналисты, но мы вряд ли будем сотрудничать с теми, у кого нет такой себе «детской заинтересованности». Когда человек «все знает» – сложно сказать, что такие люди не пригодились бы вообще, но на самом деле иногда можно даже пожертвовать профессионализмом ради этого огонька в глазах. Главный наш секрет в том, что журналистика должна быть как хобби – чтобы был полный кайф и счастье. Вот, например, Андрей Цаплиенко – это такой уже метр в журналистике! Но вы бы посидели с ним, поговорили – он же мальчишка с умными глазами, ему просто все интересно! Он недавно даже свой день рождения провел на бронекатере, который сейчас называют «Волчьей стаей». Андрей дома почти не бывает – он на фронте все время, день и ночь в окопах. И при этом продолжает увлекаться теми людьми, которых снимает. Он не охладел, он горит!
Образование журналиста – сухая ветка на профессиональном древе
Знаете, я сам заканчивал факультет журналистики, но очень сомневаюсь, что этой профессии надо учиться пять лет. На мой взгляд, в этом плане «Могилянка» (Национальный университет «Киево-Могилянская академия, – ред.) пошла правильным путем. Ты получаешь какую-то конкретную естественную или гуманитарную специальность, а дальше в магистратуре изучаешь журналистское ремесло. Вот у нас в «Тижні» есть филолог Галка Сергеева, историк Стас Ясинский, экономист Ира Прокофьева, будущий психолог Наталья Ярмола. Думаю, что журналистика как единственное образование – это такая сухая ветка на профессиональном древе.
_
_
О карьерных перспективах в украинской журналистике
К сожалению, у нас, в отличие от западной журналистики, возможности внутренней карьерной лесенки, по которой журналисты могут продвигаться, минимальны. И как правило, достигнув определенного профессионального уровня, журналисты решают, что им пора становиться редакторами. А когда становишься редактором, ты вроде как убегать от журналистики. По сути перестаешь быть публичным лицом, которое своим авторитетом может способствовать решению каких-то проблем – начиная от уровня простого украинца и заканчивая общегосударственным. Это наносит ущерб профессии, много теряют зрители, да и сам журналист. Нет, редакторская работа тоже интересная, но это совсем другая отрасль труда. И она все равно не должна быть вершиной карьеры. Все это должно происходить параллельно. Поскольку наша телевизионная служба всегда была лидером рынка, мы и здесь что-нибудь придумаем.
Почему нельзя скопировать Аллу Мазур
Мы с ней общаемся каждый день, к ней приходят люди, пьют кофе, разговаривают и видят – она вроде бы обычный, простой человек. Но на экране происходит какая-то магическая вещь, которую невозможно описать. У меня есть, конечно, какое-то подозрение, в чем тут суть… Один из ответов может заключаться в том, что Алла не играет на экране. Что у нее болит в жизни, то у нее болит и перед камерой. При этом ей удается резонировать на все изменения и новые технологии и оставаться такой же понятной и уважаемой для зрителей. Но скопировать полностью Аллу Мазур – совершенно невозможно.
О медиаплагиате
Многое, скажем честно, наши конкуренты-союзники переняли. Сначала это было у нас – потом у них. К примеру, «хождение по студии», некоторые технологические решения. Если у нас появился соведущий, значит, скоро он появится и на другом канале. Но нам даже приятно, особенно, если это делают коллеги, которых мы считаем нашими идеологическими союзниками в том, что касается нашей страны (не государства, а страны!) и подходов к различным проблемам. Потому что, что тут скрывать – с «Интером» и «Украиной» мы идеологически разные.
Что делать, чтобы не выгореть и оставаться профессионалом до конца
Когда журналистика – твое увлечение, выгореть просто невозможно. А когда это просто работа – можно. Если честно, был период, когда мы все устали. Это был период после Майдана. Мы пережили все, что там происходило: мы умирали вместе с ними, побеждали вместе с ними, голодали, мерзли… И в какой-то момент произошло определенное выгорание: но не от журналистики, не от профессии, а от той ситуации. Можно выгореть от войны, но не от журналистики. От реальной войны. Представьте себя на минутку на месте Швеца (Сергей Швец, журналист «ТСН», – ред.), перед которым на Майдане рядами лежат тела погибших, а он через комок горле об этом говорит! Его конечно же «накрыло», но уже после появления на экране. Или вот как с нашим Сашей Загородним. В зоне АТО пуля прошила его коллегу. Журналист скончался на его глазах – не смогли спасти… А он включается. Вот от такого действительно попадаешь в какую-то эмоциональную ловушку.
Напомним, национальный телевизионный конкурс «Телетриумф» запланирован на март 2018 года.
