«Дневник сельского священника» (Journal d’un curé de campagne) 1950
Наверное, один из самых главных фильмов в истории кино, посвященных не только вопросам веры и религии, но и шире – предназначения, служения, смысла жизни.
Как на вкус современного зрителя, вызывающе старомодный и обманчиво простой «Дневник сельского священника» не может похвастаться гениальными визуальными образами, как «Седьмая печать» Ингмара Бергмана, или постановочным размахом пополам с крикливым пафосом, как в фильмах наподобие «Ноя» Даррена Ароноффски. Это негромкая и неброская история молодого священника, который, несмотря на собственную неопытность, сомнения и немощь, а также интриги и равнодушие окружающих, изо дня в день просто делает свою работу. Какую работу? Ответ на этот вопрос каждый воспримет в меру своего цинизма: служить людям, заботиться об их душах, приводить их к Богу.
Робер Брессон: «Великие художники, музыканты, скульпторы, архитекторы сделали для церкви как минимум столько же, сколько и духовенство»
«Молчание» (Silence) 2016
Впервые книга японского католического писателя Сюсаку Эндо о злоключениях португальских миссионеров-иезуитов в Японии XVII века попала в руки Мартина Скорсезе еще в 1989 году. Ее вручил режиссеру один из католических священников, которым он показывал свое «Последнее искушение Христа» – скандальный фильм 1986 года, в котором Иисус показан земным, сомневающимся человеком, мятущимся между своим высшим предназначением и жизнью обывателя.
Сюжет «Молчания» развивается на фоне самого трагического периода японского католичества, когда накануне эпохи изоляции христиане подвергались жестоким гонениям – так что натуралистическая жестокость многих сцен этого фильма (вполне, впрочем, типичных для Скорсезе) не является преувеличением. Но главное здесь, конечно же, тема молчания Бога перед лицом человеческих страданий: именно это молчание становится для главных героев фильма самым страшным испытанием веры. Пройдут они это испытание или дрогнут – вот главная интрига фильма, которую режиссер выдерживает до самого финала.
«Андрей Рублев» (1966)
Проблемы веры и поисков Бога свойственны в той или иной степени всем фильмам Андрея Тарковского, где бы не разворачивалось действие этих лент: на Земле, в космосе или далеком прошлом. Мало того, что «Андрей Рублев» стал первым советским фильмом, который вернул средневековой Руси православие, – это было сделано на недосягаемом творческом уровне. Конечно же, иконописец Андрей (канонизированный через двадцать лет после выхода фильма на экраны), в первую очередь – сам Тарковский, который размышляет в «Андрее Рублеве» о роли и месте художника в мире, о его миссии, в которой немало от подвижничества христианского святого.
«Даже спустя полвека кинематографический язык «Андрея Рублева» остается таким же новаторским и острым, разрезающим кадр буквально по живому»
«Остров» (2006)
Российский православный блокбастер десять лет назад стал большим хитом в России благодаря ощутимому спросу на «духовность» в массовом искусстве. Однажды режиссер Павел Лунгин совместно с актером и музыкантом Петром Мамоновым уже выстрелили «дуплетом» с лентой «Такси-блюз», получившей приз за режиссуру в Каннах-1990 на излете моды на Советский союз. А еще говорят, что дважды в одну воду не входят.
Правда, для того чтобы воплотить на экране образ чудотворного старца в «Острове», Мамонову пришлось пройти все круги алкогольного ада и наконец-то найти внутреннюю гармонию в православии. Сбитый с нарочитой примитивностью, со сшитым на живую нитку сюжетом, «Остров» благополучно затонул бы в окияне фильмов про «скрепность» наподобие «Попа» или «Чуда», если бы не чудо Мамонова – он перетягивает на себя все внимание даже в крошечных ролях, а тут форменный бенефис.
Большой артист уникального жанра, Мамонов не был бы собой, кабы не посмеялся над своей ролью в «Острове» несколькими годами позднее в фильме «Шапито-шоу». Там его герой, актер и певец Петр Николаевич, собравшись помереть посреди крымских гор, передумал, помолился – и ему стало легче.
«Симеон-столпник» (Simón del desierto) 1965
Все, кто хоть немного интересовался вопросом, в курсе: великий сюрреалист Луис Бунюэль знаменит своим, мягко говоря, антеклерикализмом. Всю жизнь он от души высмеивал католичество: зло, изобретательно и, в самом деле, очень смешно, а однажды снял очень оригинальный и поэтический своего рода путеводитель по христианским ересям – фильм «Млечный путь». Тем удивительнее существование в фильмографии Бунюэля «Симеона-столпника»: ленты, в которой великий насмешник относится к христианскому подвижнику с нескрываемой симпатией, воздавая должное его подвигу самопожертвования.
«Франциск» (Francesco) 1989
Неоднозначная с точки зрения трактовки образа кинобиография Святого Франциска, поставленная Лилианой Кавани – режиссером, от которой меньше всего ожидаешь житийного фильма. Между тем, к истории одного из популярнейших в католическом мире святых Кавани, которая сделала себе имя на оперных постановках и фильме о сексопатологической природе фашизма «Ночной портье», обращалась дважды – в 1966 и 1989 годах.
Медитативная трехчасовая версия 1989 года осталась в тени более знаменитых фильмов скандального режиссера, и получила широкое хождение разве что среди поклонников актерского таланта Микки Рурка. Между тем, актер, пребывающий в зените славы и на пике формы, не выглядит в роли Франциска ряженым голливудским красавчиком, отлично справляясь с драматическими сценами – Рурк умело проводит своего Франциска по тонкой грани между святостью и безумием. А 23-летняя Хелен Бонэм Картер в роли святой Клары восхитительна в каждом нюансе своей игры – впрочем, как всегда, в любом другом своем киновоплощении.
«Страсти Христовы» (The Passion of the Christ) 2004
Откровенно говоря, смысл этой постановки непросто объяснить до сих пор: видимо, для католика Мэла Гибсона, с завидной регулярностью одолеваемого собственными демонами, съемки «Страстей Христовых» были каким-то личным терапевтическим опытом. Сам режиссер говорил о том, что посреди всего того безумия, в котором пребывает современный мир, самое время вспомнить о том, что Иисус страдал за всех нас.
Вот чего-чего, а страданий в этом фильме в избытке, так что мощный травматический заряд, заложенный Гибсоном в «Страстях Христовых», отлично действует и на атеистов. Натуралистическая жестокость фильма временами наводит на мысль о том, что ты смотришь репортаж – тем более, что, несмотря на все технократические и гуманитарные достижения нашей цивилизации, наличие смарфтона в кармане совершенно не мешает получению удовольствия от процесса забивания камнями ближнего своего.
В любом случае, после «Страстей Христовых» пасхальные поделки наподобие «Иисуса из Назарета» Франко Дзифирелли по качестве и количеству заложенных в них смыслов окончательно остались в прошлом.
