Мы продолжаем КВН: для кого, для чего

Близость в календаре этой даты к другому советскому празднику неслучайна и довольно символична. Корни сегодняшней развлекательной машины, работающей под вывеской «Клуба веселых и находчивых», лежат в советском прошлом. Праобразом программы послужила передача Сергея Муратова «Вечер веселых вопросов». Сам Муратов, киновед и режиссер, родился в Харькове. Это не единственное, что связывает КВН с Украиной – в нашей стране, равно как и в других постсоветских странах, КВН стал явлением массовой культуры. Создатель этого формата заявляет, что бессменный ведущий Александр Масляков оказался способным юношей и «сделал КВН семейным бизнесом».

Как бы то ни было, в 90-е годы КВН смотрели миллионы. Команды из бывших советских республик, выступая на одной сцене, как нельзя лучше демонстрировали культурное единство огромных территорий бывшего Союза. В 1997 году чемпионом КВН была команда «Запорожье – Кривой Рог – Транзит». Сразу после этого Владимир Зеленский создал студию «Квартал 95». Это рейтинговое украинское шоу, без сомнения, наследует КВН (вернее, то лучшее, что в нем было).

Вместе с тем КВН обозначил границы форм смешного. На сцене или в кадре группа мужчин и одна-две женщины разыгрывают сценки под хохот зрителей в зале. Все это действо оценивают шутники со стажем и медийные воротилы. Действие длится не дольше десяти минут – этого достаточно, чтобы погрузить зрителя в легкий транс. В таком эмоциональном состоянии публика смеется, кажется, над любым словом со сцены. После каждой шутки следует пауза в несколько секунд – ровно столько нужно для того, чтобы самые сообразительные люди в зале начали хохотать. Как и любое массовое юмористическое шоу, КВН рассчитан на среднего зрителя, на простака, готового хохотать громче всех. Удивительным образом КВН потоптался на поле народного смеха, тем самым узурпировав самобытное Смешное, канализировав народный юмор в строгий формат.

Не исключено, что, как и все на советском телевидении, КВН цензурировался. Воздействие шуток на массового зрителя изучалось бесчисленными инструкторами ЦК. Заарканенные еще тогда весельчаки до сих пор не могут проявлять свою находчивость вне ограничений. В России, например, звезды КВН ищут расположения власти, осторожно шутят о Путине и Кадырове. В этих сюжетах тираны неизменно симпатичны, а их враги – ничтожны. В украинском варианте актуален околополитический юмор и бытовой лубок. Несомненно, это популярно в стране, терзаемой постоянным кризисом.

Кавээновская наследственность предопределила границы юмористических форматов. Опираясь на советскую привычку разрешенного смеха, а не на европейскую карнавальную традицию, мы обречены заставлять себя хохотать над примитивными шутками. К сожалению, зритель не обращает смех против себя – в прицеле ласковых шуток всегда Другой, более успешный либо убогий персонаж. Таким образом, постсоветский юмор есть оживший журнал «Крокодил». В европейской традиции смеха артист тычет под нос зрителю Зеркало, и только самый большой недотепа не узнает в отражении себя.

Такая осторожность шутников связана (не в последнюю очередь) с социальным лифтом КВН. Ведь это вид внеучебной студенческой соревновательной активности, практически самодеятельность. Правда, подконтрольная администрации. Этот контроль и есть пробка, заткнувшая поток молодой энергии. Тот предел, выше которого прыгать нельзя. Линия, отделяющая приличное от «это уже слишком». Возможно, для простых ребят из провинциальных вузов КВН стал возможностью увидеть мир. Все эти поездки в другие города, соревновательность шоу и возможность побыть звездой – сладкая пилюля в удушливой атмосфере казенного быта.

В любом случае, КВН гнездится в пространстве между элитарным и народным Смехом, там, где обитает многочисленное первое поколение горожан. Впрочем, без популярности разрешенного смеха КВН не превратился бы в колоссальную индустрию, куда стекаются рекламные контракты. И да, мы обречены на общество веселых. И находчивых.